Роберт Рид - Стая

выводок из моего чрева».

Я никак не отреагировал на эту просьбу.

Второй день подряд, я оставлял еду на яркой сине-зелёной лужайке.

Но так как объедки, не были повседневным явлением, бывали недели, когда я не видел никого из них. Похоже щенок родился где-то в лесу. У него был жалкий скулящий голосок, и это был дополнительный рот, но даже тогда я мог бы забыть о всех страданиях. Кто остановил бы меня? Но я не справлялся раньше с такой добротой, а сейчас это оказалось бы еще сложнее, тем более что мать, как я понял, относилась к этому достаточно ответственно.

Не помню точно, когда появился четвертый пёс. Но он был похож на первого, только был помоложе. Думаю, что они были родственниками. Я слышал, что они обращались друг к другу – «брат». Но мне было это настолько безразлично, что я не стал уточнять.

И все же я принял этот новый рот, и поскольку мне это ничего не стоило, я выбросил тряпки и прочий мусор, которые были приняты ими, без благодарностей и колебаний.

Наступила зима. Какое-то время наблюдалось даже восемь или девять собак. Мои псы всегда выходили из леса первыми, остальные тащились следом. Я уже привык к их разным видам и разношёрстному лаю, когда они ссорились из-за еды, количество которой, я совсем не собирался увеличивать.

Щедрость всегда имеет свои пределы.

Когда погода была комфортной, я выходил подышать свежим воздухом, иногда мои прогулки, были довольно продолжительными. Я обнаружил, что осталось всего пять собак – братья и молодая мать, ее вечно крошечный щенок и старая серая сука.

Немного запинаясь и с небольшим раздражением, я спросил главу этой своры: «Что случилось с остальными?»

– Специально для тебя, мы позаботились о них, – ответил он.

– Для меня?

– Ну, так мы помогаем, – пояснил он, – ты же не видишь и половины того, что мы для тебя делаем.

Я не совсем понимал, чего он добивался. Конечно меня мало беспокоили пропавшие собаки. Поэтому, сменив тему, я сказал: «Наконец-то, зима закончилась».

Почему-то вожак засмеялся. Он ответил: «Ничто и никогда, не бывает закончено».

Есть люди, которые утверждают, что понимают собак. Я бы таких заявлений не делал.

Присев в поклоне, вожак заявил: «Я всецело твой, хозяин!»

Этот жест и смелые слова, являлись исключительно приятными

и я ответил: «Определённо, ты мой».

Затем он встал и произнес: «Но не брани меня».

Я заверил его: «Я бы никогда этого не сделал».

Но он возразил: «Ты сделал».

Я не помнил этого.

– Когда мы встретились первый раз, – напомнил он.

Затем он подошел ко мне поближе, вглядываясь через моё забрало в глаза. Назвав точную дату и время, он произнес: «Проверь свои цифровые данные безопасности. Освежи свою память. И никогда не употребляй это слово против меня».

В этот момент было так много тревожного. Пока мы так стояли, я сделал то, что он хотел, подпитывая себя всеми видами храбрости.

Досадный казус ждал, когда его обнаружат.

– Больше никаких бранных слов, – пообещал я.

Он снова поклонился. На этот раз без приседаний, затем, выпрямившись, он заявил: «Я твой, и по факту, у тебя нет выбора».

* * *

У меня есть отличные друзья, а также высокопоставленные коллеги и знакомые. У некоторых из них, есть собаки, у которых конечно есть имена. В общении, хозяева своих питомцев, часто делятся эмоциональными моментами, особенно когда расходы и опасные ситуации, окупаются в полном объеме.

Что касается меня, то свой особый случай, я держал в основном в секрете.

Однажды я упомянул в разговоре, что поблизости живет свора собак и довольно забавно наблюдать, как они дерутся из-за объедков, которые я выбрасываю.

Несколько голосов, предупредили меня о каких-то смутных опасностях. Но когда я попросил разъяснить, что они имели в виду, никто не осилил воедино собрать, здравомыслящий вариант развития событий, исходя из этой информации. У меня имелся отличный замок, техника, доспехи и мужество, моя собственная храбрость и все остальное, предназначенное для особых случаев.

Но, один положительный момент все-таки грел мою душу, я не располагал особыми иллюзиями, касательно личного опыта общения с кровожадными дикими животными. Я ничего не знал о них, и никогда не чувствовал себя, спокойно и непринужденно в их среде.

Мой пёс никогда не интересовался моими делами, и как --">