Фёдор Каманин - Литературные встречи

ФЕДОР КАМАНИН

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ВСТРЕЧИ

Главы из книги

Мы полагаем, что главы из неоконченной книги, над которой он работал до кон­ца своих дней, представляют немалый интерес. В них очерчены подробности литера­турного быта, да и просто быта 20-х и 30-х годов Москвы, Смоленска, Сергиевского Посада (нынешний Загорск), запечатлена жизнь знаменитого Дома Герцена, где в ту пору теснились самые разнообразные литературные группы и группировки, еще не объединенные в Союз писателей, описаны встречи с такими писателями, как М. Приш­вин, Д. Фурманов, А. Платонов, А. Твардовский, А. Новиков-Прибой, многими другими.

Воспоминания привлекают искренностью и житейской достоверностью, тем, что они свободны от каких бы то ни было побочных, окололитературных суждений и целей, не замутнены полемикой вокруг фигур и направлений.

Глава первая

В МОСКВУ!

Нет, теперь бы я так не сделал, ни за что бы не решился на та­кой шаг! Подумать только, в 1922 году в самый мороз очертя голову помчаться в бел свет. Из тихого деревенского угла — в Моск­ву, где голодно, холодно и на бирже тысячные толпы, о чем преду­преждали меня. Разве это не легкомыслие? Был бы еще мальчишка, так ведь уже стукнуло двадцать пять.

Зачем же я покинул родные Ивановичи, семью, школу свою, в которой учительствовал пять лет, которую очень любил? Да не очень-то и за большим: хотел получить высшее образование и стать писа­телем. Только и всего. Одна попытка уже была: двумя годами рань­ше поступил я в Саратовский университет. Имел, видимо, расчет подрабатывать на волжской пристани. Но свалил меня сыпняк, потом возвратный тиф, еле остался жив. И вот снова собрался в путь, на сей раз в Москву.

Все были против, кроме учительниц Лосевых, дочерей бацкинского попа. Они работали поблизости, в Сельце, и обратили на ме­ня внимание: в округе я был первый учитель из мужиков, самоучка да еще самородок, пишущий пьесы для Народного дома. Ну, они присмотрелись к такому субъекту и нашли, что из меня может быть толк, если только «образуюсь» по-настоящему.

— Сейчас для вас самое удобное время,— говорила мне средняя сестра, Софья Михайловна.— Таких, как вы, принимают в универси­тет и без среднего образования. Так что торопитесь.

Я иначе смотрел на это. Ведь обошлись же без университетов Подъячев, Суриков, Дрожжин, да и Горький и многие другие. По­больше увидеть в жизни и много читать — это, я полагал, важней. Но понимал, конечно, что ученье никому не повредит. А больше всего тя­нули меня в Москву объявления о вечерах литературных групп. Бы­ло же такое время, когда газеты «Правда», «Известия» сообщали, что тогда-то и там-то соберутся члены Союза крестьянских писателей или «Кузницы». Я читал и думал, что вот это и была бы лучшая учеба для меня.

И в стужу адскую, в начале января, в самую неудачную пору отправился в столицу. Заведующий волоно легко отпустил меня. Он точно знал, что мне там не зацепиться никак.

— До скорой встречи,— сказал он мне. — Я на твое место пока никого ставить не буду.

Сначала я доехал по мальцевской узкоколейке до Брянска, там продал на рынке два пуда ржи за 1 800 000 рублей (такие были день­ги), купил билет за 600000, да не до Москвы — до Смоленска, потому что прямые поезда тогда не ходили, с боями пробился с толпой на буфера между вагонами и поехал, коченея. Потом случилось чудо: на следующих станциях новые пассажиры затолкали нас сперва на пло­щадку, потом в тамбур, а потом и в самый рай, в вагон. Само собой, и там мы стояли, и жали нас, как коноплю в маслобойке, но уж в теп­ле.

От Брянска до Смоленска ехал я часов двенадцать, там занесла меня толпа на товарняк, только мы взобрались — и вагоны заговори­ли, задергались, состав пошел, и снова я мерз до Ярцева, а там пришлось штурмовать пассажирский — буфера, тамбур, вагон, где я проспал стоя до самой столицы. И началась моя новая жизнь с того, что я заболел. К счастью, это была простая простуда, и земляки, у ко­торых я остановился, а тогда все жили по знакомым, отходили меня.

Через неделю я уже носился по Москве в поисках пристанища и работы. Ни того, ни другого не нашел. Был и на бирже труда в Рахмановском переулке, записался в очередь, но узнал, что там и моск­вичи по году ждут. По всему выходило, что надо мне

--">