Михаил Степанович Рывкин , Аркадий Львович Шульман - Хроника страшных дней. Трагедия Витебского гетто

Михаил Рывкин Аркадий Шульман Хроника страшных дней. Трагедия Витебского гетто

— Почему эта книга о страшных, кровавых событиях начала сороковых годов прошлого века написана сейчас, более шестидесяти лет спустя?

— Потому что до нас ее никто не написал.

— Сколько можно вспоминать о прошлом?

— Пока люди не будут знать и помнить о нем.

— Для кого вы пишете?

— Для всех, кто живет сейчас, и кто придет после нас.

— Зачем им нужна эта страшная память?

— Чтобы люди, став добрее и умнее, забыли о войнах.

Витебск красив в любую пору года. Но особенно привлекателен он в начале лета, в первые утренние часы, когда июньское солнце, поднимаясь из-за горизонта, начинает высвечивать контуры домов на Замковой, Вокзальной и в Задвинье, на Успенке и Песковатиках, когда, прорезая туман, опускающийся на Западную Двину, плывут рыбацкие лодки и слышны только скрип уключин и удары по воде крупной рыбы, когда просыпается город, как будто сошедший с театральных декораций. И дворники, дымя самокрутками из пахучей витебской махорки, начинают подметать булыжные мостовые на Ленинской и Гоголевской, поливать из длинных шлангов клумбы и мыть ступеньки, ведущие в цирк и краеведческий музей.

Потом стрелки часов на городской ратуше, которую здесь по привычке называют каланчой, вытянувшись в струнку, покажут шесть часов и наступит время трамваев. Скрипучие фанерные вагончики повезут людей на работу на фабрику «Двина» и к пивзаводу, к речной пристани и к бесчисленному количеству маленьких мастерских, к новостройкам первых пятилеток — фабрикам им. «КИМ» и «ЗИ»^[1].

И начинается на улицах соревнование в скорости — кто быстрее: трамваи или велосипеды. А может быть, лошади, которые везут из окрестных деревень на Смоленский, Полоцкий и Могилевский базары молодую картошку, молоко, сметану, мясо. Они едут по мирному городу мимо домов из красного кирпича, мимо балконов с удивительно красивыми решетками, мимо островерхих крыш, покрытых черепицей, и сбавляют скорость, въезжая на мост с дощатым покрытием, который соединяет берега Западной Двины, и потом снова набирают скорость, спускаясь к железнодорожному вокзалу.

А когда солнце поднимется высоко в небо и начнет припекать, побегут мальчишки на Витьбу, на лодочные станции «Осоавиахима» и «Динамо»^[2]. И, глядя на них, будут завидовать студенты, спешащие на экзамены в педагогический, медицинский, ветеринарный институты.

В сквериках соберутся пенсионеры и домохозяйки, чтобы в тени деревьев побеседовать и вспомнить о днях собственной молодости. Любому приезжему они с удовольствием расскажут о чудесном городе и обязательно вспомнят старого художника Юделя Пэна — гордость Витебска — и посоветуют сходить в картинную галерею, носящую его имя. А если собеседник будет внушать им доверие, может быть, кто-нибудь расскажет о его беспокойном ученике Марке Шагале.

Кто-то беседует на русском, на идиш, на белорусском. Но все отлично понимают друг друга. Потому что говорят на одном языке — языке Города.

Вечером нарядные пары пойдут в «Пролеткино» и кинотеатр «1 Мая», в драмтеатр и на танцевальные площадки. В городских парках заиграют духовые оркестры, и мелодии вальса и танго разлетятся по узеньким улочкам старого Витебска. А родители, сидя у окон, будут с волнением ждать, когда же придут их повзрослевшие дети…

Этот город уже никогда не вернется. Он живет только в воспоминаниях тех, кого сегодня называют коренными витеблянами. Их осталось очень-очень мало…

Таким город встретил войну и ушел в историю.

* * *

22 июня 1941 года в двенадцать часов дня Всесоюзное радио прервало передачи и диктор несколько раз повторил, что сейчас будет важное правительственное сообщение. В это время Борис Гинзбург вместе со своими одноклассниками из 10-б класса 10-й Сталинской школы пришел к Ире Бруссер. Только вчера у них был выпускной бал. Ребятам вручили аттестаты, грамоты, премии. За одним столом, накрытым в химкабинете, сидели ученики и учителя: Анна Григорьевна Блау, Бася Моисеевна Снитко, Ольга Евгеньевна Неразик, директор школы Тихон Емельянович Видишев. Тостам и шуткам не было конца. Учителя поднимали бокалы за учеников, за их счастливое будущее, ученики благодарили своих наставников. На столах стояли напитки со смешными названиями: «Настойка выпускная. Изготовлена на натуральных --">