Журнал «Наш современник» - Наш современник 2007 № 05

Журнал Наш Современник
Журнал Наш Современник 2007 #5
(Журнал Наш Современник - 2007)

Мозаика войны
Семен СОРИН “Порою вспомните меня…”

Лет через двадцать после войны вспомнилась мне одна история далекой поры. Вспомнилась, и я поехал.

От Москвы это недалеко. Рижская железная дорога (бывшая Виндавская, Ржевская), шесть часов езды - станция Оленино, час-полтора на рейсовом автобусе - село Холмец, а в километре - нужная мне деревня. В тех местах в середине февраля - начале марта 1942 года наступала наша 158-я стрелковая дивизия. Ей надлежало перерубить Торопецкий большак, затем - железную дорогу. К сожалению, решить задачу до конца не удалось. Выйдя в тыл ржевско-сычевской группировке, мы остались без путей подвоза. Артиллеристов и минометчиков ограничил лимит. Без их огневой поддержки на крутых заснеженных склонах - подступах к большаку - редели наступавшие батальоны. Стрелявшие из-за бугров немецкие батареи оставались неподавленными. “Юнкерсы” и “мессеры” бомбили и обстреливали с утра дотемна. Из амбразур, прорезанных в стенах крестьянских изб, били крупнокалиберные пулеметы. В лютый мороз согревали нас лишь теплые летние названия освобожденных деревень: Васильки, Подсосенки, Яблонька.

Помогал нам, и крепко, некто Быстров. Житель Карзанова, деревни в ближнем тылу врага. Как удавалось ему, немецкому старосте, передавать важные разведданные, знали немногие. Разве лишь те, кто метельными ночами, в маскхалатах, ползком добирались до “нейтралки” к торчавшему из снега камню и приносили оттуда упрятанный в гильзу клочок бумаги. Эти исписанные, исчерченные чернильным карандашом клочки тщательно изучались, на штабные карты ложились новые отметки. И точнее стреляли орудия, все чаще разведчики, уничтожая сторожевое охранение, притаскивали “языков”.

В последнем донесении Быстрова разглядели условную закорючку - знак опасности. Карзановский староста извещал, что его заподозрили. Чем это грозит, понятно: немедленно расстреляют или замучают в контрразведке. Проблема: как спасти Быстрова? Его самого и его жену. А вызволить их - ни малейшей возможности. Так как же?

Краткое совещание особистов, развед- и политотдельцев трудно назвать совещанием. Офицеры молчали. Уверен, ни один из них не оставался равнодушным к судьбе Быстрова, хотя, пожалуй, кто-то уже смирился с неизбежностью его гибели, кто-то слабо надеялся: вдруг обойдется? Но всех угнетало чувство бессилия перед законом войны: воевать вместе, умирать врозь.

План предложил Никита Пантиелев, начальник полковой разведки. Его замысел давал Быстрову хоть какие-то шансы на жизнь. Суть состояла в следующем: по согласованию со штабом корпуса оттуда в дивизию должны передать радиограмму. Без шифра, открытым текстом. Радиограмму-приказ: “За измену Родине уничтожить фашистского старосту деревни Карзаново. Израсходовать не более трех снарядов”.

Расчет на немецкий радиоперехват: вдруг клюнут? Узнав, что на избу Быстрова отпущено три снаряда, возможно, его предупредят. По крайней мере, подозрение значительно ослабнет. Ну, а если… Тогда ничего не попишешь - война!

Со старшим лейтенантом Пантиелевым согласились. Обговоренную телеграмму послали и приняли. Получение подтвердили и для страховки повторили текст. С командно-наблюдательного пункта, откуда просматривалась обреченная изба, передали данные. Пушкари раскидали снежные плиты, маскировавшие гаубицу. Зарядили, дождались команды, дернули шнур. Второго и третьего выстрелов не понадобилось, с КНП сообщили: прямое попадание.

Вскоре нашу 158-ю дивизию перебросили на другой участок фронта. А потом - новые военные дороги, от Тудовки и Волги до Одера. Поздновато вспомнил я о Быстрове, о его судьбе. К стыду своему, много лет спустя.

…В Оленино я приехал утром, в начале седьмого. Сойдя с платформы, к автостанции топал по колено в снегу, через площадь, освещенную тусклым фонарем и озвученную громкоговорителем на столбе. Последние известия завершила областная сводка погоды: “Ослабление морозов, на дорогах заносы, видимость нулевая”. В щелястой будке о трех стенах с навесом ждал автобуса. Искурил пяток сигарет и успел продрогнуть в своем демисезонном пальто и полуботинках.

Развиднелось. Неподалеку стоял человек в полушубке и шапке-ушанке. Пожилой, сухонькое лицо, бороденка.

- Не в Холмец случайно? - спросил я.

- Туда, - хмыкнул он, - только не случаем, живу рядом. А вы откель --">