Такаюки Тацуми - Между японской научной фантастикой и научно-фантастической Японией

ТАЦУМИ ТАКАЮКИ Между японской научной фантастикой и научно-фантастической японией

E-mail бюллетень «Окно в Японию» уже сообщал о выходе свет третьего тома антологии современной японской литературы «Гордиев узел. Современная японская научная фантастика» — уникальной хрестоматии, своего рода истории японской научной фантастики.

Сегодня благодаря любезности издательства «Иностранная литература» мы имеем возможность предложить вниманию читателей предисловие к этому сборнику — «Между японской научной фантастикой и научно-фантастической Японией». Его автор — профессор кафедры литературы университета Кэйо, литературный критик, видный специалист по американской литературе, один из главных теоретиков современной японской фантастической литературы Тацуми Такаюки.

Перевод с японского этой содержательной работы выполнен Галиной Дуткиной. Она же является автором примечаний.

Евгений Кручина

ru-jp@nm.ru

1. Век научной фантастики. XX век стал веком научной фантастики.

О.Б. Хардисон-младший^[1] писал, что в начале XX века «произошел резкий взрыв общественного сознания, причем во многих областях и в мировом масштабе. В науке это выразилось в появлении теории относительности и квантовой механики, в области изобразительного искусства — в футуризме и кубизме, в архитектуре — в эстетике функционализма, разработанной в школе „Баухауз“,^[2] в литературе — в дадаизме и модернизме. Разнообразные школы и направления возникали буквально одно за другим».

В этой связи закономерно появление футурологического фильма «Метрополис», снятого в 1926 году немецким кинорежиссером Фрицем Ланге, которого вдохновило посещение Нью-Йорка. Практически в то же время американец Хьюго Гернсбек начал издавать в виде «палп-фикшн»^[3] первый в мире специализированный научно-фантастический журнал «Удивительные истории».

Таким образом, в первой половине ХХ века научную фантастику (НФ) понимали как предсказание будущего (Х. Гернсбек), а затем как «литературу логической экстраполяции» (Дж. Кэмпбелл). 50-е годы — «золотой век научной фантастики» — породили Артура Кларка, Айзека Азимова, Роберта Хайнлайна и других певцов космической фантастики.

Вторая половина века фантастики пришлась на пик «холодной войны» между СССР и США. Наступила пора переосмысления сути этого жанра. Майкл Муркок, Джеймс Грэм Баллард, Филипп Дик и Станислав Лем выдвинули идею о том, что научная фантастика представляет собой скорее философскую литературу и в центре ее внимания должен быть не макрокосм, а микрокосм — внутренний мир человека. Урсула Ле Гуин и Джеймс Типтри-младший^[4] пошли еще дальше — и внесли новую, феминистскую струю, обратившись к «гендерной фантастике». В центре внимания оказались теперь различия внутреннего мира мужчины и женщины. В 80-е годы Уильям Гибсон и Брюс Стерлинг затеяли игры с киберпространством, создав субжанр под названием «киберпанк».^[5]

По такому пути шло творческое «освоение» пионерами фантастики нового, неизведанного жанра — пока НФ не стала тем, чем она является сегодня.

В 90-х годах прошлого столетия «холодная война» завершилась, однако по всему миру прокатилась волна трагедий, связанных с религиозным фанатизмом и тоталитарными и религиозными сектами, и творческая фантазия устремилась от конструктивной утопии к ее антиподу и молчаливому спутнику — к дистопии.^[6] Витавшая в воздухе напряженность материализовалась на пороге нового столетия, когда 11 сентября 2001 года в результате террористических актов рухнули --">