Алексей Николаевич Желоховцев - «Культурная революция» с близкого расстояния. (Записки очевидца)

будете еще лучше, — отвечал проводник с покоряющим доброжелательством. — Учиться будете в самом Пекине?

Я кивнул. Он вдруг посерьезнел и сказал без привычной для китайца улыбки, требуемой национальным этикетом.

— Сейчас к нам ездят мало…

— Да, поехать было нелегко. Я ждал такой возможности семь лет. Я должен был выехать еще в прошлом году, к началу учебного года, а еду только сейчас, в феврале.

Он внимательно выслушал и утешил:

— Времени у вас еще много, много…

Мы заговорили о пекинской погоде, о том, не слишком ли жарко будет летом, что меня беспокоило, так как в прошлый приезд я в Пекине летом не жил. Тогда в вагоне я еще не знал, что это будет один из немногих разговоров с китайцем за долгие месяцы жизни в Китае.

Покончив с билетами, проводник спросил, какой чай мы предпочитаем, и на дружный возглас: китайский! — принес в пакетиках зеленый цветочный чай «Молихуа». Цветы жасмина, по-китайски «моли», добавляются в чай для аромата. Такой чай любят пить в Северном Китае. На столе появились чайные кружки из толстого фарфора, с крышками, украшенные пейзажными картинками тонкого рисунка. Их переносят на фарфор методом переводных картинок. Всем роздали китайские кожаные шлепанцы, без задников, очень удобные в пути. Когда чаи был готов и мы взялись за кружки, появились иллюстрированные журналы «Китай» за последние полгода…

Началась спокойная вагонная жизнь.

Проверка документов и таможенный досмотр на нашей пограничной станции прошли быстро.

— Много ли работы? — спросил я у пограничника.

— Не очень, в Китай теперь ездят мало, — отвечал тот, возвращая наши паспорта.

Нельзя сказать, что меня, да и всех остальных, не беспокоила эта сакраментально повторяющаяся фраза. Конечно, я внушал себе, что Китай теперь уже не тот, что раньше, и отношение ко мне будет иное. Я приготовился ничему не удивляться и все принимать спокойно.

— Теперь в Китае, — рассказывал один из моих знакомых, побывавший недавно там, — никто не останавливает тебя на улице, чтобы выразить свои дружеские чувства, не кидается обниматься…

— А здороваются ли? — поинтересовался я.

— Мало и неохотно. Если поблизости никого нет — тогда другое дело! Но редко, очень редко. И совершенно не разговаривают.

— А что, разве это опасно?

— Для них — да.

На границе КНР молодой китайский пограничник внимательно рассматривал наши паспорта. Он стоял в дверях купе, а из-за его плеча выглядывали еще двое. Пограничник читал паспорта медленно, настолько медленно, что я невольно усмехнулся.

— Вас только четверо? Почему не пять? — вдруг спросил он.

Нас, молодых китаистов, едущих в Пекин на стажировку, действительно должно было быть пять человек, но у одной из наших коллег тяжело заболел муж, и она не решилась оставить его. Ее отсутствие и удивило пограничника, поджидавшего нас во всеоружии осведомленности.

После таможенного досмотра нам предложили пройти в зал ожидания.

Пока мы брели по путям к станции, любезный таможенник успел мне рассказать, что он выпускник Пекинского института иностранных языков, что эмблема, изображенная на станционном здании, составлена из стилизованных иероглифов слова «рабочий» и символизирует рабочий класс, что в Китае сейчас «все переменилось» после 1958 года, когда я там жил несколько месяцев, и, по его словам, стало гораздо лучше.

— Вы увидите в Пекине новые здания на площади Тяньаньмэнь — Дворец собрания народных представителей и Исторический музей. Замечательные здания, вы их еще не видели. В Пекине многое изменилось.

Я отвечал ему, что безусловно с большим интересом посмотрю новую площадь, новые здания и прочее. Да и то, насколько «все изменилось» и каково жить при этих изменениях, мне тоже было любопытно.

Как только мы приблизились к станции, таможенник умолк. Я, правда, не придал этому значения.

Усевшись в углу зала ожидания, напоминающего фойе заурядного кинотеатра, мы стали разглядывать его. В убранство зала входил и гипсовый бюст Мао Цзэ-дуна на красном фоне обтянутой бархатом стены. Нам принесли чай. Это было очень кстати, так как вокзал отапливался совершенно недостаточно, а может, его и вообще не отапливали. (Должен признаться, что после теплых московских квартир я в Китае в зимнюю пору изрядно мерз в нетопленных или плохо отапливаемых помещениях.) В центре зала на длинном парадном --">