Юрий Михайлович Поляков - Патриотизм по касательной

словосочетание «патриотическая культура» как оксюморон. Я в свою бытность главным редактором «Литературки», выступая на съезде Союза журналистов, был вынужден возражать Н.Сванидзе, который ничтоже сумняшеся заявил, что «либерал» — лучший синоним к слову «журналист». «Куда же вы денете в таком случае Суворина, Меньшикова, Каткова — безусловных властителей дум предреволюционной публики, лояльной тогдашнему порядку вещей?» Ответа не последовало. Технологией отмены наша продвинутая творческая элита в совершенстве овладела задолго до нынешних эксцессов с запретами Чехова и Чайковского на Западе, только это касалось наследия консерваторов, по-настоящему не оцененного до сих пор. У властей предержащих всегда существует опасная иллюзия, что проще договориться с либералами, чем соответствовать слишком высоким запросам требовательных патриотов.

Конечно, после 1991-го в России имелась и патриотическая версия отечественной культуры, но она существовала на правах Золушки, которую иногда из приличия приглашали полакомиться объедками. Достаточно проанализировать, кому преимущественно доставались лавры «Золотой маски», «Большой книги», «Кинотавра» и т.д. Впрочем, и список лауреатов Госпремии весьма характерен.

В свое время я обратил внимание, что в списке книг, рекомендованных для внеклассного чтения, значительное место занимали авторы — эмигранты третьей волны, весьма специфической. Такое впечатление, что академики образования задались целью воспитать с помощью литературы охоту к перемене мест и чемоданные настроения. Сюда же следует добавить удивившее всех открытие частного музея Довлатова в Пушкиногорье, а также установку памятника Ростроповичу на том месте, где планировался памятник Карамзину к его 200-летию. Власть таким образом сама как бы подчеркивала: большой художник должен хотя бы раз вступить в конфликт с режимом, причем речь идет не об идейно-эстетическом, а именно о политическом конфликте.

Стоит ли удивляться, что значительная часть творческой интеллигенции выступила, когда пробил час мужества, против специальной военной операции, и, я уверен, не по гуманитарным мотивам. Последовательные пацифисты должны были бы возвысить свои голоса еще в 2014-м, когда начались обстрелы Донецка. Нет, не возвысили, ориентируясь на ту «дорожную карту к славе», которую им столько лет предлагала сама же власть. Спору нет, СВО на многое заставила взглянуть иначе. Стало понятно, что наша сытая, но отнюдь не аполитичная творческая элита, призванная олицетворять для Запада свободу слова и творчества в постсоветской России, оказалась при столкновении с тем же Западом чем-то вроде чемодана без ручки, без колесиков, а главное — без содержимого.

Но основная беда даже не в этом. С государством Российским злую шутку сыграла упорно насаждавшаяся концепция культурной сферы как системы услуг, а не как служения — искусству, народу и государству. Прочно укоренилась иллюзия, будто достаточно изменить повестку, поставить новую задачу, выделить серьезное финансирование — и сразу же «тот, кто нам мешает, тот нам поможет!». И что же? Ничего. Схема не работает.

Есть еще одна тонкость, о ней постоянно забывают наши государственные менеджеры от культуры. Мне трудно себе представить, чтобы качество брони, производимой на оборонном заводе, зависело от мировоззрения директора предприятия, если, конечно, он не явный вредитель, сиречь иноагент. Но от мировоззрения худрука театра, кинопродюсера или издателя напрямую зависят направленность спектакля, фильма, книги, их воздействие на зрителя-читателя. Конечно, ради денег и сохранения должности можно сделать над собой усилие. А толку? От рыбок птички не родятся. Не по этой ли причине почти за год, минувший с начала СВО, мы не имеем ни одного заметного фильма, спектакля, музыкального цикла и т.д., посвященных этим событиям? А ведь лента «Парень из нашего города» (по пьесе Константина Симонова) вышла на экраны СССР уже осенью 1941-го!

3

Совсем не случайно сегодня все чаще возникают дискуссии о преподавании истории и литературы в школе, а также в вузах. На мой взгляд, присутствие «Архипелага ГУЛАГ» (далее — АГУЛ) в учебной программе — государственное преступление, особенно в пору СВО. Согласен с депутатом-единороссом Д.Вяткиным: пора исключить этот текст из курса.

Напомню, в начале

--">