Юрий Иосифович Визбор - Подвиг на Короне

однако чувствовал: сегодня наступил час его отчета перед собственной совестью, перед друзьями…

Я дружу с Алимом Романовым уже двадцать лет – на высоких кавказских вершинах началась наша дружба – и, рассказывая эту историю, считаю себя вправе не сторониться высоких слов.

«Варенов… Варенов» Он старался вспомнить его лицо, но оно терялось в строю участников, стоящих на посыпанной песком лагерной линейке под утренним солнцем…

Когда Романов прошел половину – по его собственным представлениям – склона, случилось так: наверху почему-то перестали выдавать веревку, потом она внезапно ослабла, и Алим полетел вниз… Резкий рывок… Повис… Да, где-то цеплялась веревка узлами… за какой-то выступ… Он знал, что капрон растягивается, но теперь он уже болтался в пространстве, как детский шарик, подвешенный на резинке… Временами стал открываться ледник… И вдруг оттуда Романов услышал слабые слова «На помощь»… Даже не поверилось! Вися на веревке, Алим крикнул: «Кто ты?» Просто в голову другого ничего не пришло. «Варенов я». «Романов к тебе идет», – сказал он о себе в третьем лице.

Между тем Романов уже не шел, а просто висел недалеко от ледника, но веревка больше не двигалась. То ли застряла где, то ли кончилась (как позже выяснилось, кончилась). Ему осталось одно – прыгать. Повиснув на одной руке, другой он отстегнулся и, когда на секунду просветлело, увидел, что до крутого снежного склона, на котором темнел странно лежащий человек, вроде бы недалеко… Отпустил веревку… Ему казалось, что он падает бесконечно долго… его ударило о крутой снежный склон… понесло вниз… Его спасло то же, что спасло Юру Варенова, – крутой снег, который гасил скорость.

…Юра лежал с вывернутыми ногами, уже вмерзший в снег.

– Старайся жить, – сказал Романов, – я тебе помогу. У тебя идеальные травматические условия – полный покой и холод…

Он вырубил Юру из снега, вырыл по-собачьи нору… затащил туда Варенова, сделал ему укол морфия (ампулу во рту грел, все замерзло), вправил обе ноги и засунул их к себе под руки, под пуховую куртку. И держал их там трое суток. Трое суток они сидели без еды и воды (руками Алим топил снег), терпеливо ждали помощи.

У Алима была с собой радиостанция – эбонитовый двухкилограммовый ящичек. Приемопередатчик работал на ультракоротких частотах. На внутренней стороне крышки были нарисованы различные типы антенн. Однако в сложившемся положении Алим смог организовать только одно – выбросил наружу антенный провод, который лег на крутом снегу длинной черно-желтой веревочкой. И настройка была вроде в порядке и питание, но телефонная трубка шипела, как некормленая змея. И все. Больше никаких звуков. Для порядка Алим несколько раз передал в эфир все, что случилось. Но ответа не получил. Алим не знал, что его слышали и в лагере и на Короне, но какая разница – была ли связь, не было… Друзья придут. Этот вопрос даже не обсуждался. Обсуждались только сроки.

…Они пришли сюда через трое суток и еще двое суток несли

Юру Варенова до морены, куда мог сесть вертолет… Они так и ввалились в белоснежные покои фрунзенской больницы – изодранные, в отриконенных ботинках…

Нет, здесь не конец истории. В Минске Юре Варенову сделали сложную операцию – заменили коленные связки, порванные при падении, на искусственные, нейлоновые. Шли месяцы… Сначала его учили стоять… потом ходить… дали инвалидность… Палочка – на всю жизнь. Но Юра сам стал учиться ходить без палочки… потом бегать… потом ходить на лыжах, и – невероятно! – инженер-конструктор Минского автомобильного завода Юрий Варенов снова оказался в списке альпинистов лагеря «Алла-Арча»…

Они вместе сходили на несколько вершин – Алим и Юра. И люди, мало знающие Юру Варенова, так и не догадываются, что у него в обоих коленях вшиты две нейлоновые полосы. Разве что походка у него немного странноватая… Так мало ли кто как ходит…

1972

--">