И. Фельдман - На светлую дорогу

деньги на «нужды» синагоги. У меня не было с собой денег, и я не мог дать требуемую сумму. Тогда председатель общины стал упрекать меня в непорядочности, в том, что я забыл «веру отцов» и так далее. Много он наговорил обидного, оскорбительного в мой адрес.

С гневом и возмущением рассказал на суде о проделках заправил общины учитель Фалештской средней школы тов. Блувштейн:

— Я не скрою, моя жена до недавнего времени тоже была верующей. Она ходила в синагогу, соблюдала иудейские религиозные праздники. Мне как учителю, атеисту было стыдно перед людьми за свою жену. Я приложил много усилий, терпеливо разъясняя жене несостоятельность иудейского вероучения, и мне удалось ее убедить. Жена перестала верить в религиозные сказки.

Однажды, придя с занятий, я застал жену в слезах. Спрашиваю: «В чем дело, почему плачешь?» И она рассказала мне о возмутительном поведении руководителей синагоги. В мое отсутствие явились на квартиру посланцы раввина и стали назойливо добиваться, чтобы жена пожертвовала на нужды синагоги 50 рублей. Жена, как я уже говорил, перестала верить в бога, прекратила посещать синагогу, но из чувства ложного стыда она сочла неудобным выдворить вымогателей и предложила им 25 рублей. Они отказались принять эту сумму и с бранью покинули квартиру.

Спустя некоторое время один из ревнителей Яхве, Кива Резник, встретил мою жену на рынке и устроил скандал, публично оскорбив ее непристойными словами за то, что она не внесла той суммы денег, которую от нее требовали. Возмущенный поступком Резника, я хотел тогда же подать в суд, но, как у нас часто, к сожалению, еще бывает, люди, присутствовавшие при этой сцене, отказались быть свидетелями.

— Я считаю, — заявил тов. Блувштейн, — надо ходатайствовать о том, чтобы Дразнина, Тепера и всех, кто вместе с ними мошенничает, допускает незаконные действия, строго наказали.

На суде выявилось много возмутительных фактов. Как показали свидетели, синагога превратилась в коммерческое предприятие кучки проходимцев: здесь выдавались деньги под проценты, заключались спекулятивные сделки и т. п.

Как-то у гражданина Лахтермана тяжело заболела жена. Он решил обратиться за помощью в синагогу. Здесь ему сначала отказали, заявив: «Грешно занимать деньги у бога». Но затем «смилостивились» и согласились «помочь» попавшему в беду человеку, при условии, если тот даст согласие вернуть полученную сумму с «небольшими» процентами, выражавшимися в сумме 300 рублей. Но потерявшим совесть ростовщикам и этого показалось мало. Они потребовали от Лахтермана, чтобы он заодно взял с собой каракулевые смушки «божьих слуг» и продал их в городе Бельцы по установленной ими спекулятивной цене.

Не довольствуясь доходами, которые обеспечивали ему положение раввина и мойла^[5], Дразнин исполнял «по совместительству» и обязанности птицереза. Только в 1959 году он зарезал 12 тысяч кур и положил в карман 12 тысяч рублей.

Председательствующий предоставляет слово свидетелю Беру Кульдинеру. Это пожилой человек, в прошлом испытавший немало горя. На суд он пришел с сыном Михаилом.

— Найдутся еще люди, которые могут сказать, что я выжил из ума или говорю неправду. Поэтому я взял сына. Он все подтвердит, что я здесь скажу, — заявил Кульдинер-старший.

Медленно течет его печальный рассказ о смерти жены, о тех мытарствах, которые он испытал при ее похоронах.

— Многим присутствующим здесь известно, что осенью 1959 года меня постигло тяжелое горе — умерла жена. Я решил похоронить ее на еврейском кладбище. Пошел к председателю религиозной общины Теперу. Рассказал ему о своем несчастье. Он дал согласие на то, чтобы похоронить жену на фалештском еврейском кладбище, но за это потребовал 3000 рублей. Где я мог взять такие деньги? Пошел по домам. Нашлись добрые люди, не оставили в беде, давали кто сколько мог. Собрал 1200 рублей. Явился опять к Теперу. Унижался перед ним, просил его именем бога. Но тот и слушать не хотел. Наконец он смилостивился и согласился взять полторы тысячи, но у меня было только тысяча двести рублей.

Далее Кульдинер рассказывает о безобразном поведении служителей бога Яхве на кладбище. Перед тем как опустить тело покойной в могилу, Тепер потребовал, чтобы ему немедленно были вручены деньги, и пригрозил, что в противном случае он запретит похороны. Наконец были принесены недостающие 300 рублей и требуемая сумма вручена.

— Здесь же, — говорит Кульдинер, — над --">