Екатерина Викторовна Алёхина - В точке соприкосновения Москвы

никто не посочувствует и просто не поймет, что случилось, если ты на месте не закатишь громкую и бессмысленную истерику насильнику, а на нее от страха и неожиданности в большинстве случаев нет никакой энергии. А извращенец очень быстро сбежит – они всегда быстро умеют бегать. Когда ты думаешь о своих делах и вдруг чувствуешь чужое прикосновение там, где его не должно быть, – это табу. Нельзя.

Ну, а если подумать про другие случаи непрошенного вторжения в твои мысли и чувства, то неизменными гостями этой рубрики являются попрошайки и барды с переносными музыкальными колонками. Если первые не вызывают сочувствия (только если у них не оторваны ноги), то артисты хотя бы что-то дают взамен своей просьбы пожертвования, поэтому ты часто даже можешь насладиться их творчеством. Они предлагают некий продукт: песни, танцы, музыку, стихи, жонглирование. Они трудятся, а не работают на сильного покровителя своим лицом. Мне раньше было жалко попрошаек, но теперь совсем нет.

И всё же, обе эти категории вторгаются в твое пространство, когда ты едешь и заботишься о своих интересах и спокойствии. В основном они отвлекают от каких-то твоих дел и возвращают тебя в мир, но ничего, кроме холодного вежливого любопытства испытать к ним не получается.

Есть еще такие люди, которые выделяются на общем фоне (хотя и этот общий фон, если потрудиться разобраться в пассажирах, вовсе не такой и серый) и которые сами собой запоминаются. Откладываются в коробочку «Категория 1». ОМОНовцы и инвалиды с своими спутниками, медленные, скрюченные старички и старушки, крошечные, редкие школьницы и студенты, трансвеститы-мальчики и измученные, уставшие сантехники – все они возникают и исчезают в переходах и вагонах, так быстро и так молчаливо, что ты только удивляешься, а правда ли они были тут? В метро можно увидеть людей со всего спектра физического обличия и внутренней начинки.

И последняя, еще одна важная, неизменная категория пассажиров: влюбленные. На них стоит обращать внимание почаще, так как именно они, как яркое пятно, привлекают к себе взгляд своим довольным и светящимся лицом на любой станции. Но если бы я попыталась как-то обобщить эту категорию и выявить только одну ее часть, то это было бы пренебрежением к действительно многообразному проявлению любви. Здесь есть доброжелательные, заботливые, теплые или страстные отношения между людьми, которые находят лазейку в сердцебиении людских потоков, и их вполне можно заметить невооруженным глазом, если только понаблюдать.

Кто же они? Молодые и среднего возраста, ухоженные, сияющие улыбками девушки и их мужчины, с перевязанными черными шарфами шеями. Они как из другой планеты, всем схожи с прочими, но при этом внутри они мерцают довольством собой и жизнью, начисто игнорируя окружающие несовершенства. Их, кстати, именно по этому признаку и легко отметить: истинно любящего, влюбленного в кого-то или во что-то человека трудно сбить с толку, вырвать из лап внутреннего света и заставить отразить на лице или хотя бы походке печаль, озлобленность, возмущение или растерянность. Влюбленность работает как мощный антивирус против прочих вторгающихся в сознание программ, бережно храня прекрасное настроение своего владельца. Эта магия рано или поздно будет колебаться, будет расти и падать, но счастливый влюбленный человек будет автоматически менять отношение окружающих к себе, если с ними столкнется. Он даже их отношение к миру на короткий миг способен поменять и заставить улыбнуться.

И эти инопланетяне одни из самых приятных ездоков, пропустившие перед собой в моем личном хит-параде только младших школьников, неизменно тихих, спокойных и еще слишком маленьких, чтобы причинять кому-то вред, и сияющих. Это те люди, которые помогут поднять неподъемную бабушкину тележку на колесиках на 200 ступенек, уступят место беременной, хотя сами будут валиться с ног, помогут собрать рассыпанные книги из порванного пакета на станции и не испугаются встать лицом к лицу с насилием и угрозой.

Поезд тронулся и исчез в тьме тоннеля, ведущего в технический тупик. Желтые стены Щелковской тихо отражали еле уловимые слегка звенящие звуки, доносимые только что уехавшим поездом, а по платформе неторопливо и медленно копошилась редеющая толпа в сторону выхода. Маятник остановился, и рабочая неделя закончилась.

--">