Василий Дмитриевич Федоров - Пути развития поэзии советской России

проводиться конкурсы на лучших доярок, лучших трактористов, но организуются они пока что очень плохо. Лучшие гимнасты, мотогонщики, шахматные гроссмейстеры награждаются золотыми медалями, лавровыми венками, а вот победителей колхозных соревнований все это пока что обходит. Одному такому конкурсу трактористов, проведенному в городе Плавске Тульской области и показанному по телевидению, Игорь Кобзев посвятил стихи, в которых есть строки справедливого укора:

Нету здесь шумных зрителей,

Что-то не ждут с цветами,

Не чествуют победителей

Лавровыми венками.

В статье А. Дементьева проявилось пренебрежение к теме труда. И это не случайно. Этой же теме не повезло и в учебнике советской литературы для 10-х классов, первым из трех авторов которого он является. В нем нет ни строчки, посвященной стихам Василия Казина. Кстати, его стихи были в прежних школьных хрестоматиях, в последних они почему-то исчезли. В учебнике А. Дементьева нет ни Ярослава Смелякова, ни Сергея Васильева, ни других, кто восполнил бы существенные пробелы. Из всех молодых и средних есть лишь три имени, среди которых — А. Вознесенский. Читаем: «Увлечение звукописью, становящееся самоцелью, нагромождение теснящих друг друга образов мешают А. Вознесенскому в полной мере выразить свое время». Возникает законный вопрос: зачем же запутывать и без того запутанного десятиклассника? Когда Вознесенский пишет: «Все прогрессы — реакционны, если рушится человек»,— это достойно настоящего поэта. К сожалению, он может написать и «Балладу—яблоню» — вещь сомнительных достоинств.

В принципиальном разговоре нуждается и тема России. Если встать на позицию А. Дементьева, то наравне с русскими поэтами, отруганными им, в пристрастной любви к ней можно упрекать и многих известных национальных поэтов, таких, как Яков Ухсай, Семен Данилов, Леонид Попов, Солбон Ангабаев, Николай Дамдинов, Александр Алга, Дамба Жалсараев. Здесь бы оказались маститые Хасан Туфан, Назар Наджми.

Тема России и общности судеб нашего народа с другими народами — коренная тема нашей поэзии. Ленин и революция сделали эту тему интернациональной. Подлинный интернационализм рождается только в любви к своему народу, к его труду, к его славе. Кто не любит и не понимает своего народа, не поймет и не полюбит другого, его культуры, его борьбы за лучшее будущее. Выезжая за границу, наши поэты привозят стихи, полные уважения к другим народам. При этом они не молчат, когда видят преступления империалистов. Е. Долматовский побывал во Вьетнаме — и мы прочли стихи о борьбе вьетнамского народа с американскими убийцами. А. Николаев посетил Цейлон и Судан — и через его стихи мы почувствовали жизнь цейлонцев и суданцев. Сергей Васильев путешествовал по Америке и вместе с художником Абрамовым создал оригинальную книгу об этой далекой стране. Он не ездил туда с разоблачительными целями, но то, что стоило разоблачить, он разоблачил. Мы, советские поэты, верим, что народ Америки, втянутый в бессмысленную для него войну, вынянчит свое пока еще слабое дитя — справедливость. Наверняка будет так, как в одной из своих поэм сказал Николай Грибачев:

И о радостной яви иного берега

Запоет твой народ.

Я подсказываю тебе, Америка,

Я предсказываю тебе, Америка,

К новым дням поворот!

Из того, что я уже сказал о нашей поэзии, можно сделать вывод, что в лучших своих образцах она жизнедеятельна и целенаправленна. На ее лучших качествах надо воспитывать и тех, кто сегодня приобщается к ее нелегкому труду, поэтому позволю себе разговор о первых книгах.

Первое напечатанное стихотворение, первая книга поэта!

Сколько радости и стыда! Да, стыд всегда дежурит при первой радости поэта, как, впрочем, и при всех последующих. Присутствие его — залог развития. Сначала поэт мечтает хоть об одном напечатанном стихотворении. И вот оно напечатано. Но что такое? Показанное миру, оно вдруг потускнело перед богатством мира, перед тем, что уже есть в поэзии. То же самое происходит и с книгой. Пока она напечаталась, поэту удалось написать несколько строк, которые как бы перечеркнули ее. С выходом она побледнела не только перед богатством мира, но и перед тем, что он сам обнаружил в своей собственной душе. Тогда, полный стыда, гордый поэт, как Некрасов, бежит и скупает свое постыдное творение.

Но эта картина по нашим временам слишком идеальная. Чаще всего --">