Лев Рэмович Вершинин - Позорная история Америки. «Грязное белье» США

морячок с «Ромни», решив снять девочку в одном из портовых пабов, был с ходу обвинен в «непочтении к американским дамам». Словно по сигналу, в городе начались погромы и избиения. Потрепанным и до крайности перепуганным таможенникам пришлось, спасая себя и семьи, бежать из города в крепость на острове под защиту армии. Это уже ни в какие ворота не лезло, и Лондон решил сделать топ ногой.

Анижедети

В первых числах октября в Бостоне высадилась морская пехота. Порт и пакгаузы были взяты под охрану, по городу зашагали патрули. В итоге всего за полтора года уровень контрабанды упал втрое, а таможенные сборы, напротив, выросли на 67 %, и основную часть контингента вывели. Несколько подразделений осталось, но это было уже не совсем то, на патрули сил не хватало, так что «солидные люди» оживились. Вновь начались волнения «простых, честных американцев»; вскоре таможеннику без охраны стало опасно появляться на улице, но, в отличие от прежних времен, под раздачу попали и чиновники других ведомств. Воздействовали по-всякому, от тривиального «насрать под дверью» до подливания чего-то типа касторки в молоко. У некоего Элиотта Спенсера, всего лишь писаря, одну за другой отравили трех собачек, принадлежавших его дочерям. А затем дошло и до крови.

Поздним вечером 22 февраля 1770 года несколько подростков от 9 до 15 лет, работавших мальчиками на побегушках в конторе купца Джона Миллера, младшего компаньона того самого Хэнкока, затеяли бить стекла в доме таможенника Эбенизера Ричардсона. Типа, чтобы прохладился. Некоторые историки называют это «своеобразным политическим протестом», ну и Бог с ними, для нас же важно, что в эту ночь случилось непредсказуемое. Обычно чиновники в таких случаях либо старались отсидеться (одному против стайки, хоть и подростков, страшновато, тем паче что детки портовые, бедовые, с ножиками), либо выскакивали с палкой. Но так уж вышло, что под один из кирпичей подвернулась беременная жена домовладельца, камень сильно разбил бедняге голову, она лишилась чувств и у мужа, решившего, что овдовел, сдали нервы. Резвящаяся детвора получила в оборотку выстрел из дробовика, после чего разбежалась, оставив на мостовой одного из своих, Кристофера Сейдера, «молодого парня около одиннадцати лет», истекшего кровью. На следующий день юристы Хэнкока попытались погнать волну о «детоубийстве», однако судья, выслушав показания Ричардсона и врача, засвидетельствовавшего, что молодая дама мало того, что пострадала, так еще и на грани выкидыша, дело возбуждать не стал. Мученика не получилось. Но по логике сюжет дошел до момента, когда мученики были настоятельно необходимы. А когда «солидным людям» что-то необходимо, они это покупают.

Смертники Свободы

5 марта 1770 года, спустя 11 дней после «детоубийства», некий Эдвард Джерриш, «человек молодой и горячий», по странному стечению обстоятельств должник мистера Брэдли, еще одного компаньона Хэнкока, крепко подвыпив, начал хамить часовому, охраняющему таможню. Солдат, как положено, оскорбления игнорировал, так что хулиган, наскучив, ушел, но через пару часов вернулся уже с дружками. На сей раз в часовых полетели не только оскорбления, но и камни, и в конце концов, когда Джерриш попросту начал хватать одного из солдат за грудки, тот ударил его стволом мушкета. На крики потянулась толпа, — вполне возможно, подготовленная, общим числом едва ли не в сотню душ, все под хмельком. Ситуация быстро накалялась. Уже звучали и призывы к расправе, и в конце концов часовые, бросив свои будки, которые «мирные демонстранты» уже пытались опрокинуть, отступили к лестнице таможни, прижавшись спинами к запертым дверям.

Вот в такой обстановке дежурный офицер, капитан Томас Престон, принял решение принимать хоть какие-то меры если и не по обузданию толпы, то хотя бы для спасения своих подчиненных. Собрав несколько солдат, он велел им примкнуть штыки и двигаться на усиление к часовым, поставив задачу спасти товарищей от расправы и защитить здание таможни от разгрома, а позже явился на место событий и сам. Толпа, тем временем, насчитывала уже «от 300 до 400 человек». Она накачивала сама себя, к тому же еще и некие люди, так и оставшиеся «неизвестными», раздавали «храбрым защитникам свободы Бостона» склянки с виски «для обогрева». Уже в сумерках в солдат полетели не только снежки и камни, но и невесть откуда взявшиеся «колеса и железные --">