Ярослав Юрьевич Могутин - Битники: история болезни

языком идеологических штампов советского литературоведения, "стал вести образ жизни, не совместимый с моралью общества, за что был отвергнут родными. Это выразилось в громогласном афишировании своих гомосексуальных наклонностей и пристрастии к гашишу и ЛСД". В 1953 году под псевдонимом "Уильям Ли" Берроуз опубликовал свою первую книгу "Джанки. Исповедь неисправимого наркомана" — оригинальный наркотический авторепортаж, имевший небольшой коммерческий успех и даже замеченный критикой. В том же году в студенческом журнале "Чикаго Ревю" был напечатан "Голый завтрак", отдельное издание которого вышло в 1959 году в Париже.

"А теперь я, Уильям Сьюард, выпущу на волю полчища слов… Благосклонный читатель, Слово набросится на тебя. Выпустив железные когти человека-леопарда, оно отгрызет тебе пальцы рук и ног, словно не брезгующий ничем сухопутный краб, оно повесит тебя и, подобно постижимому псу, будет ловить ртом твою сперму, оно огромной ядовитой змеей обовьется вокруг твоих бедер и впрыснет тебе дозу протухшей эктоплазмы… Благосклонный читатель, мы зрим Бога сквозь наши задние проходы в фотовспышке оргазма… С помощью этих отверстий преображай свое грешное тело… Лучший Выход — это Вход…"

Так уж повелось, что история американской литературы делалась где угодно, только не в Америке. Впервые изданный в Париже и опубликованный в США в 1962 году, "Голый завтрак" попал под обстрел критиков, что и спровоцировало запрещение книги. (Что делать, если Америка всегда была озабочена судьбой «чужих» непризнанных гениев куда больше, чем своих собственных?!) Скандал вокруг книги, естественно, возымел обратное действие, добавил ей значительности, взорвав "общественное мнение" и заинтересовав "Голым завтраком", Берроузом и остальными битниками такое количество читателей, какое наверняка не смогла бы привлечь никакая реклама.

Литературный обозреватель "Вестерн Ревю", не без восторга сообщивший читателям в 1959 году, что "всего несколько лет назад было принято жаловаться на дух конформизма в американской литературе. Теперь положение изменилось, и в нашей литературе вновь появилось "бунтарское течение", — явно недооценивал положение. Если битники в целом были готовы изменить американскую литературу, уничтожив в ней «дух» конформизма и, отвоевав себе почетные звания бунтарей-революционеров, нонконформистов-преобразователей, осесть на профессорских ставках в престижных университетах страны, то Старый Буйвол Ли был опасен по-настоящему, социально опасен. Автор "Голого завтрака", наркоман, гомосексуалист (извращенец!), сменивший немало профессий, много чего испытавший и повидавший, своим романом подвел жирную черту под историей классической американской литературы. Что-то в ней сломалось (скорее всего, хребет)…

"Я, Уильям Сьюард, капитан здешней перепившейся и обкурившейся подземки, уничтожу ротеноном Лох-Несское Чудовище и заковбою Белого Кита. Я доведу до состояния Бессознательного Повиновения Сатану и очищу души второразрядных демонов. Я изгоню кандиру из ваших плавательных бассейнов. Я издам папскую буллу о Контроле за Непорочной Рождаемостью…"

7 лет понадобилось для того, чтобы все, кто хотел ознакомиться с содержанием запрещенной книги, могли это сделать (знакома ли нам эта ситуация?!), и в 1966 году Верховный Суд штата Массачусетс в приговоре от 7 июля «реабилитировал» "Голый завтрак". Оправдав роман, обвинявшийся в непристойности, и признав, что это литературное произведение находится под защитой Первой поправки к Конституции США, высшая судебная инстанция штата отменила ранее вынесенный Высшим Судом Бостона приговор и устранила угрозу запрещения книги во всем штате.

Бостонский процесс, предшествовавший решению Массачусетского Верховного суда, стал звездным часом битничества. С успехом выступавшие в 50-е годы в Сан-Франциско с местными джаз-бандами, мечтали ли когда-нибудь романтические устроители тех веселых «поэзо-коцертов» ("Северянинщина" какая!) о такой сцене?

Среди свидетелей, дававших показания в защиту "Голого завтрака", были Аллен Гинзберг и Норман Мейлер. Чтение стенограммы судебного процесса — занятие, могущее вызвать у читателя с юмором приступы гомерического хохота. Это произведение следовало бы причислить к величайшим достижениям театра абсурда. Абсолютная серьезность и основательность показаний Мейлера, ощущавшего, вероятно, всю полноту --">