Газета Завтра - Газета Завтра 985 (42 2012)

ФЁДОР КОНЮХОВ — ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК ФЁДОР КОНЮХОВ — ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК Александр Проханов 24.10.2012

Мы говорим: "Фёдор Конюхов", — а представляем яхту с одиноким мореходом, которая разрезает кипящую океанскую волну. Мы говорим: "Фёдор Конюхов" — а представляем бездонное небо Гималаев и альпиниста с кислородными баллонами за спиной, который карабкается на еще не покорённую вершину. Мы говорим: "Фёдор Конюхов", — а представляем бескрайние лёдяные поля, над которыми вспыхивает полярное сияние, и лыжника, тянущего за собой тяжелогруженные нарты.

Конюхов — это раскалённые пески и подводные бездны. Конюхов — это вечный путь человечества через пространство и время, воплощенный в фигуре одного человека.

Что движет этим неутомимым путешественником, этим очарованным странником? 

Сегодня весь мир находится в движении. Аристократы и олигархи покупают или фрахтуют для своих морских круизов роскошные яхты и фешенебельные лайнеры, сияющие огнями, взлетают в воздух на личных самолётах, оснащённых по последнему слову техники. 

Во всех странах мира можно найти неутомимых американских бабушек-туристок с их белыми буклями и многозвёздочные отели, в которых они могут чувствовать себя, как дома: та же самая еда, те же самые удобства, те же самые телевидение и Интернет.

Путешествуют мигранты, осваивая новое для себя жизненное пространство в других странах и частях света.

Но все эти путешествия совершаются либо из любопытства, либо в поисках более удобных условий для жизни.

А Конюхов путешествует, чтобы испытать на себе чудовищные, неукрощённые стихии нашей планеты, которые являются частью великих космических стихий, космических энергий, что обрушиваются на Землю то в виде наводнений, то в виде землетрясений, то в виде ураганов, то в виде "парадов планет".

Такое впечатление, что Конюхов живёт ради того, чтобы лицом к лицу столкнуться с этими стихиями, этими языческими божествами, — и одолеть их. В этом он сродни героям античных мифов, которые поднимались к Солнцу и спускались в мрачные подземелья Аида.

Может быть, Конюхова влечёт за собой мечта о таинственном чуде, о рае, сокрытом в самых недоступных уголках нашей планеты, где царят гармония, любовь и бессмертие? Может, задыхаясь без кислорода в Гималаях на высоте восьми тысяч метров, он надеется найти легендарную Шамбалу? Может, совершая одиночное кругосветное плавание, он вспоминает о заветном поморском Беловодье? Может, изнемогая от жажды и зноя в пустыне, он хочет увидеть сказочный оазис?

Что это? Вечное влечение к невозможному и несбыточному, так созвучное русскому мироощущению, заложенному в него на генетическом уровне сотнями поколений наших предков? То самое влечение, которое толкало вперёд Дежнева и Ермака, Арсеньева и Семёнова-Тян-Шанского, открывателей новых землей и — себя самих?

А, быть может, Конюховым движет таинственное, небывалое чувство, связанное с предельным пребыванием человека в нашей кратковременной жизни? Когда сама эта жизнь, кажется, кончается и уже готова оборваться, когда тебя готова поглотить тёмная пучина океана или заледенить чудовищный антарктический мороз, или засыпать песком огненный язык пустыни, когда терзает голод и кончается кислород в баллонах, — в эти предельные мгновения человеческого бытия, когда подступает смерть и неоткуда ждать помощи, единственный способ спастись — воззвать к Богу и воскликнуть: "Господи! Вот я. Узри меня! Спаси меня!"

Может быть, Конюхов гонится за этой потрясающей и страшной тайной, когда в предсмертное мгновение душа человеческая уже встречается с Богом, и происходит этот удивительный, чудотворный контакт, в котором преображается душа, рождается новая личность, рождается Богочеловек, и Господняя энергия, свет фаворский, — посещает и просвещает человека в минуту его безнадежной, смертельной тоски и беды? И избавляет, спасает от этого? И тогда в неописуемой радости душа человеческая славит Господа и всё, что им сотворено: эти бури, эти звёзды, эти воды, эти льды и все испытания, через которые нам предстоит пройти в нашей земной жизни.

Может быть, именно желание встречи с Богом — чтобы после этой встречи уже не расставаться с Ним — заставило Фёдора Конюхова на склоне лет принять сан священника и стать отцом Феодором, ибо он прочитал Евангелие не в печатном тексте, не в книжицах с золочеными корешками и обрезами, а в --">