Петр Филиппович Якубович - Бодлер, его жизнь и поэзия

своей музы Бодлер медлил. Слава об его оригинальном и сильном таланте уже давно вышла из пределов тесного дружеского кружка, где поэт любил читать свои стихи монотонно-певучим, властным голосом, производившим на слушателей глубокое впечатление; но, тонкий ценитель красоты, он не спешил печататься и все исправлял, отделывал и оттачивал форму своих произведений. До чего доходила его строгость к себе, показывает тот факт, что чудное стихотворение "Альбатрос", читанное друзьям вскоре после поездки в Индию, он не решился поместить в первом издании "Fleurs du Mal", вышедшем в свет пятнадцать лет спустя!.. В печати Бодлер выступил впервые не стихотворцем, а критиком сначала салонов живописи, а затем и литературы. В мире французских художников до сих пор принято считать, что Франция не имела художественного критика, равного Бодлеру по тонкости вкуса красоты и энергии стиля. Все его симпатии склонялись на сторону нарождавшейся тогда школы реальной живописи, но любимым его художником был Делакруа; из поэтов он больше всего любил певца рабочих Пьера Дюпона, с которым вместе дрался потом в июньские дни на баррикадах. Впоследствии литературные вкусы Бодлера значительно отклонились в сторону чистого искусства: к Беранже он чувствовал отвращение, к Гюго равнодушие, признавал только Шатобриана, Бальзака, Стендаля, Флобера, Банвиля, Готье, Мериме, де Виньи, Леконта де Лиля... Но в 40-х годах, которые были периодом наиболее пышного расцвета и для его собственного таланта, он отличался горячими демократическими вкусами. Движение 1848 года увлекло в новый поток и Бодлера. Нельзя, впрочем, сказать, чтобы он имел какую-либо определенную программу, принадлежал к какой-нибудь определенной демократической Франции: вернее всего, что толкнули его в революцию общие гуманитарные принципы, сочувствие к рабочему классу, приобретенное им во время скитаний по грязным предместьям Парижа (все лучшие стихотворения его в этом роде: "Душа вина", "Пирушка тряпичников", "Сумерки", "Рассвет" и др. написаны в бурный период конца 40-х годов); но имело долю влияние и личное озлобление против буржуазии и правящих классов. Некоторые из друзей видели, по крайней мере, Бодлера, с оружием в руках стоявшего во главе толпы и призывавшего ее разрушить дом генерала Опика, его отчима. Одновременно с участием в уличных движениях Бодлер пытался служить демократическим идеям и на почве журналистики, в качестве редактора одного эфемерного революционного издания, выходившего в 1848 году в Париже. Но светлые мечты были вскоре разбиты. Часть вождей демократии погибла или бежала за границу (как Виктор Гюго), часть опустила голову или отдалась волне реакции. Созерцательная, кроткая натура нашего поэта не была пригодна к боевой деятельности ни на поле уличной, ни на поле чернильной брани, и вскоре он почувствовал в душе своей страшную пустыню. Протянуть руку правительству Наполеона III он не мог и до конца остался в стороне от общественного пирога, который с такой жадностью делила тогда хищная толпа ренегатов, лицемерных ханжей и раболепных холопов; но для него невозможно было и продолжение отношений с революционерами, так как в убеждениях его, чуждых до тех пор какого-либо твердого обоснования, началась резкая эволюция, кончившаяся прямой враждой ко всяким демократическим утопиям, мыслями о необходимости для современного общества католической религии и политического абсолютизма, фантазиями о трех сословиях - воинов, священников и поэтов... С большой, однако, осторожностью надо относиться к определению истинного смысла и значения этой внутренней реакции: поэт, написавший "Отречение св. Петра", не мог, конечно, быть правоверным католиком, и папа, наверное, с ужасом отшатнулся бы от такого сына своей церкви; правительство Второй империи, присудившее к уничтожению сборник "Цветов зла", точно так же не могло бы истолковать в свою пользу бодлеровский абсолютизм; наконец, и буржуазное общество, такими мрачными красками обрисованное в его сочинениях, не могло считать его своим сторонником. Политические и общественные взгляды Бодлера, поскольку они выразились в его автобиографических заметках, нередко поражают нас своей дикостью и реакционностью, но они не дают ключа к этой своеобразной душе, ключа, который можно сыскать только в тех же "Цветах зла". С конца 1840-х годов Бодлер начал также увлекаться сочинениями знаменитого американского писателя Эдгара По, усиленно переводя их на --">