Григорий Шалвович Чхартишвили - Девочка и медведь

Григорий Чхартишвили Девочка и медведь

Началу великой дружбы между Новой Японской Литературой и русским читателем посвящается…

Пример японской литературы отраден для всякого современного, политически корректного индивидуума, ибо развенчивает миф о том, что мировая литература придумана и сотворена мертвыми белыми мужчинами. На Западе — еще может быть, но только не на японских островах. К этой теме я еще вернусь, сначала же нужно прояснить для читателя смысл тендерной сегрегации, затеянной составителями данной антологии вопреки прогрессу и духу времени.

Это не шовинизм, не следствие того, что оба составителя — мужчины, даже не попытка обосновать присутствие в обеих культурах, русской и японской, дурацкого термина «женская проза». Деление авторов по половому признаку вызвано стремлением продемонстрировать, до какой степени анахроничны и нелепы клишированные представления о японцах как о свирепых брюховзрезателях, а о японках как о сплошных Чио-Чио-сан и «девушках из Нагасаки».

О том, как изменились за последние полвека японские мужчины, подробно пишет во вступлении к «мужскому» тому Мицуеси Нумано, мне же выпала еще более почетная миссия рассказать о метаморфозах, которые происходят с японскими женщинами и их литературным творчеством.

Распределение обязанностей между составителями поневоле порождает дух соперничества и клановость, каждый болеет за своих, и получается что-то вроде матча: женская сборная против мужской. Я, разумеется, уверен в победе своей команды.

Во-первых, в последние двадцать-тридцать лет женщины в Японии пишут больше, многообразнее и смелее.

Во-вторых, большинство читателей в Японии (как, впрочем, и в России) — опять-таки не мужчины, а женщины. А, в-третьих, японские писательницы только в конце XX века по-настоящему вернулись в литературу, долгие века считавшуюся безраздельной вотчиной мужчин.

Тем разительней достигнутые японскими литераторами женского пола успехи.

В прежней, уходящей (и уже почти ушедшей) Японии, как в любом традиционно-патриархальном обществе, где всячески подчеркивается приоритет и главенство мужчин, женщины были сильнее, умнее и взрослее. Главная ответственность за сохранения дома и семьи, за воспитание нового поколения лежала на женщинах. Мужчины много воевали; позднее много работали и много выпивали после работы, дома почти не бывали, и всем, что есть в жизни истинно важного, ведали женщины: воспитанием детей, семейным бюджетом, сохранностью очага. Верность, ответственность и готовность к самопожертвованию — вот качества, с ранних лет воспитывавшиеся в японских девочках. Это делало японских мужчин самыми счастливыми (но не самыми завидными) мужьями в мире.

Однако с некоторых пор функция закулисного лидера японку устраивать перестала. Роли перераспределяются. Японское общество, сохранявшее ригидность дольше, чем любая другая индустриальная страна, меняется на глазах. Сферы деятельности, еще недавно считавшиеся исключительно мужскими — профессиональный рост, карьера, наука, искусство, литература, — делаются все более открытыми и для женщин.

Нас, конечно, в первую очередь интересует литература. В многовековом отчуждении японских женщин от литературного процесса была вопиющая несправедливость, ибо, как уже говорилось, у истоков создания великой японской литературы стояли женщины — изысканные и тонко чувствующие дамы эпохи Хэйан (VIII–XII вв.).

Литераторы-мужчины в ту пору, демонстрируя ученость, писали исключительно по-китайски. Честь первыми писать прозу на родном языке выпала женщинам. Именно они заложили основу главных японских прозаических жанров: дзуйхицу (букв, «следовать за кистью»), то есть эссеистической литературы и романа. Очаровательные «Записки у изголовья», оставленные фрейлиной Сэй Сёнагон, которая жила тысячу лет назад, и монументальная 54-томная «Повесть о принце Гэндзи», созданная вдовой провинциального губернатора Мурасаки Сикибу, входят в сокровищницу мировой литературы (ничего равного по художественной ценности японскими прозаиками-мужчинами создано так и не было). Не случайно и третий из национальных прозаических жанров — никки (дневниковая литература), был написан поэтом Ки-но Цураюки от лица женщины: в Хэйанскую эпоху это выглядело естественней. Название эпохи «Хэйан» означает «Мир и Покой». То, действительно, был период мира --">