Георгий Дионисович Костаки - Мой авангард

днем
смерти этого замечательного человека.
Когда мы прощались, Георгий Дионисович вместе с до­
черью Алики передал Д.С.Лихачеву как главе фонда культу­
ры и тогдашнему министру культуры СССР Н.Н.Губенко
предложение помочь и в организации в Москве Музея совре­
менного искусства. Он просил найти лишь подходящее поме­
щение; деньги для реставрации и переоборудования он давал
сам. Он надеялся, что основой музея станет коллекция русско­
го авангарда, сотни работ, подаренных им Третьяковке, ны­
нешние же художники будут постоянно дополнять ее своими
произведениями. Это был вполне реальный и продуманный
план: давно общаясь с различными художниками во всех кон­
цах России, я знаю об их готовности безвозмездно отдавать
свои картины такому музею. Художники не хотят передавать
свои вещи в знаменитые музеи, зная, что там они навсегда
будут похоронены в запасниках. Однако министерские чинов­
ники во главе с легендарным "руководителем" изобразитель­
ного искусства всей страны "непотопляемым" Г.П. Поповым
сделали все, чтобы проект этот погиб.

6

Как водится в нашей стране, вместо музея, который мог бы
носить его имя — а Костаки единственный из современников,
который, как Третьяков или Щукин, имеет на это моральное
право, — благодарные потомки чернят и оскорбляют его па­
мять. МВ былые времена некий хитроумный грек, — пишет в
"Культуре" О.Т.Иванов, — обойдя московские комуналки,
составил коллекцию русского авангарда мирового значения
"за так", "за кусочек колбасы", то есть практически даром.
Последние свои дни он провел в полном достатке на историче­
ской родине. Часть своей коллекции, впрочем, ему пришлось
оставить (выделено мной — С.Я.) Третьяковской галерее"
Это пишет бывший чиновник отдела культуры ЦК КПСС, в
котором приложили не мало сил для того, чтобы страницы
русского авангарда вообще выжечь из истории искусства, ко­
торый обессмертил себя начальниками типа Шауро или Т у­
мановой. Когда "хитроумный грек" собирал произведения
русского авангарда, из отдела культуры ЦК спускали цирку­
ляры, заставляющие списывать и уничтожать работы аван­
гардистов из запасников провинциальных музеев. Оставлю на
совести идеолога культуры его циничную ложь — правду о
"кусочке колбасы" могут рассказать многие ныне известные
художники андерграунда, такие, как Д.Краснопевцев, В.Не­
му хин, Э.Зеленин, которым дружеские застолья в доме Кос­
таки просто помогли выжить.
А не так давно в одном очень почитаемом журнале я про­
чел, что коллекция Костаки, оказывается, ему вовсе не при­
надлежала, он лишь исполнял обязанности хранителя ценно­
стей, официальным владельцем которых являлся... КГБ.
Г.Костаки не может ответить клеветникам. Мертвые сраму
не имут. Защищать честь покойника — дело живых.
Савелий Ямщиков

1

МОСКВА ЗЛАТОГЛАВАЯ

Самое первое детское воспоминание: трещит входная
дверь, в дом врывается группа вооруженных людей...
Мы жили тогда в Большом Гнездниковском переулке ря­
дом со Страстной площадью.
Семья была большая: пять человек — четверо нас братьев
и сестра. Отец занимался коммерцией, до революции держали
повара, судомойку, горничную. В общем, конечно, были "бур­
жуями"!
И вот пятеро вооруженных до зубов, с пулеметными лен­
тами на груди крест на крест, возбужденных агрессивных
революционеров берут наш дом штурмом. А мы, дети, пере­
пуганные до смерти, забились по углам.
Ворвавшиеся бросились к моему отцу, пытавшемуся на
своем ломаном русском языке что-то им объяснить. Но это
только усугубило положение. Иностранный шпион! Схватив
отца, они поволокли его к двери. Рыдающая мать умоляла не
трогать мужа... Но и ее правильный русский язык не возымел
действия.
Отца утащили бы, но, к счастью, на шум выбежала прислу­
га — повар Дмитрий и горничные. Дмитрию отец незадолго до
этих событий спас от ампутации руку — к ужасу матери, по
совету старухи-судомойки, стал лечить начавшуюся гангре­
ну, прикладывая на больное место плесень.
Надо сказать, что бывшие служащие жили у нас в доме по
доброте душевной отца, который бесплатно предоставил им
две комнаты во второй части квартиры, выходящей на Твер­
ской бульвар.
Дмитрий с красным бантом в петлице решительно подошел
к главному из ворвавшихся и заявил:
— Дионисия --">