Вадим Викторович Эрлихман - Леонид Красин. Красный лорд

Вадим Викторович Эрлихман Леонид Красин. Красный лорд

* * *

Каракули государственных деятелей какая-то невидимая рука выпрямляет в подлинные письмена истории, и как мы ни ошибаемся и как ни куролесим, выходит все ладно: вот что значит плыть в одном направлении с великим историческим потоком.

Из письма Л. Б. Красина жене, 1923 г.

Пролог. Большевик среди лордов

Двадцать восьмого сентября 1926 года к особняку Чешем-хаус, где находилось советское полпредство в Великобритании, подъехал черный «паккард». Из услужливо открытой дверцы не без труда выбрался высокий седой мужчина с изжелта-бледным лицом. Его встречала небольшая группа посольских работников, репортеров и просто зевак, кто-то сунулся к нему с вопросами, но он лишь поднял руку в извиняющемся жесте и скрылся в дверях здания.

Ведущие газеты страны уже сообщили, что в Лондон приезжает полномочный представитель СССР Леонид Красин — он был назначен на эту должность почти год назад, но все это время лечился у себя на родине и во Франции. Теперь он вроде бы оправился от своей непонятной болезни и от него ждали невозможного: распутывания сложных узлов, завязавшихся в англо-советских отношениях. Это были и поддержка Москвой британских левых, и соперничество на Востоке, и вопрос долгов, которые Советская Россия никак не хотела отдавать. Все помнили, что в 1920-м, когда Красина даже не хотели пускать в страну, он сумел убедить англичан и их премьера Ллойд Джорджа, что большевики — не черти с рогами, что с ними можно иметь дело. Он же тремя годами позже разрулил острый дипломатический кризис, последовавший за «ультиматумом Керзона», а после неустанно опекал торговые отношения между двумя странами, выступая за возвращение в Россию британского капитала, а тот очень хотел вернуться.

За годы трудного налаживания отношений англичане повидали немало гостей из СССР — и угрюмых фанатиков, и неуклюжих «выдвиженцев» из бывших рабочих, и хитрых проныр, в которых сразу видели (и часто не без оснований) агентов ГПУ. Красин отличался от них всех: умный, обаятельный, энергичный, он говорил не лозунгами, а деловым языком, понятным и чиновникам Форин офиса, и дельцам из Сити. Правда, английским он владел не очень хорошо, а в первый приезд в Лондон вообще не мог связать двух слов, но всего за пару месяцев научился сносно объясняться. Он вообще быстро учился: при обсуждении любой темы, будь то курс рубля, торговля лесом или межплеменные войны в Афганистане, он так уверенно сыпал терминами, что выглядел настоящим экспертом. Все собеседники отмечали его безупречную вежливость, изящные манеры и юмор, которых никак не ожидали от бывшего вожака большевистских боевиков-террористов.

В Кремле об этих качествах Красина хорошо знали — и если у кого-то они и вызывали неприязнь, то были безусловно полезны для пролетарского дела. «Мирную передышку» в революции, объявленную несколько лет назад, многие лидеры партии считали лучшим способом усыпить бдительность буржуев и добиться, чтобы они сами помогли укреплению своего могильщика — Советской России. Никто не подходил для этого лучше, чем обходительный Красин — не только «большевик среди лордов», как писали британские газеты, но и «лорд среди большевиков». Снова, как много лет назад, ему пришлось вести двойную жизнь, играя с опасностью. И это не фигура речи: чекисты то и дело арестовывали кого-либо из его подчиненных, выбивая показания на него самого. Совсем недавно его убрали с поста наркома торговли и промышленности, на который его поставил Ленин — при всех прошлых разногласиях и даже ссорах эти два выдающихся человека глубоко уважали и ценили друг друга.

Еще не так давно многие считали Красина наилучшим из возможных преемников Ильича, но расклад в Кремле оказался иным. Теперь ему приходилось терпеть унижения от новых вождей партии, которые — и Зиновьев, и Каменев, и Сталин — относились к нему с плохо скрываемой неприязнью. Да и в Лондоне к нему был приставлен заместитель-надсмотрщик Аркадий --">