Зиновий Чесноков , Павел Лизгунов - Пример безграничного смирения. Жизнеописание и наставления схиархимандрита Андроника (Лукаша)

Cвящ. Павел Лизгунов, З. Чесноков Пример безграничного смирения (подвижники благочестия XX века)

Предисловие

Найти настоящего биографа — редкая удача. Сколько было канонизировано святых в лоне Церкви, но в памяти остались лишь те, чьи имена и жития дошли до нас. Поэтому я с особенным удовольствием представляю новую книгу священника Павла Лизгунова и Зиновия Чеснокова, где авторы собрали рассказы о святых старцах, живших совсем недавно.

Эта книга представляется мне чрезвычайно актуальной сегодня по следующим причинам. Отец Андроник был одним из старцев, населявших Глинскую пустынь в первой половине XX века — то есть в один из наиболее трагичных периодов русской истории. После Октябрьской революции 1917 года монастыри один за другим закрывались, монахов разгоняли. Многие погибали в лагерях. Глинскую пустынь, вновь открывшуюся во время Второй мировой войны, повторно закрыли в 1961 году, и братии пришлось искать убежища на Кавказе, на самой границе Советского Союза.

Таким образом, институт монашества был упразднен, монастыри, за редким исключением, — разрушены. Означало ли это гибель русского монашества как такового?

Отнюдь нет! Потому что людям удалось уничтожить только то, что создавалось человеческими руками. А монашество не было делом рук человеческих, оно — дар Духа Святого, ниспосланный Церкви в самом начале ее истории, то есть в те времена, когда равноапостольный Константин Великий признал за ней право на существование.

Раннехристианское монашество с самого начала обрело свое абсолютное, боговдохновенное воплощение, можно сказать свою икону, в лице преподобного Антония Великого. После него множество других старцев являли этот совершенный образ, каждый по-своему, в собственной неповторимой манере. В лоне православного монашества столетие за столетием воплощался этот образ монаха, его «икона», в многочисленных благодатных подвижниках, именовавшихся у греков герондами, а у русских — старцами.

Старчество, строго говоря, не является церковной институцией. Оно не учреждается церковными властями, но становится даром духовного наставничества, внушенного Духом Святым. Этот дар может быть только воспринят тем, кому он ниспослан, тогда как задача духовных властей состоит в том, чтобы распознать, подлинно ли дар сей внушен Духом Святым.

Таким образом, имея Божественное происхождение, эта «икона монаха» не может быть разрушена силами, враждебными Церкви. Только сами христиане, забыв о своем достоянии, способны «угашать Духа», как сказано у апостола (см.: 1Фес 5,19), то есть гасить в себе искру Божию, ниспосланную свыше.

Этим, на мой взгляд, объясняется тот факт, что институт монашества и собственно монастыри могли быть упразднены атеистической властью, вследствие чего, в данном контексте, мы можем говорить о некоем историческом разломе, разделяющем досоветский и постсоветский периоды. Однако, если смотреть в более возвышенном, духовном аспекте, никакого «разлома» не было, поскольку старцы в России встречались и в советское время.

Зачастую это были монахи, изгнанные из своих монастырей, вырванные из привычного устава монастырской жизни и вынужденные селиться в глухих местах, порой даже нелегально. Но невзирая на это, они сохраняли в себе саму сущность богоданного монашества. И, по моему глубокому убеждению, именно таким вот «живым иконам» мы обязаны нынешним возрождением монашеской жизни.

Но пример этих святых отцов — еще и напоминание всем нам: недостаточно восстановить монастыри и позолотить купола новопостроенных храмов! Это, безусловно, необходимо, но куда важнее дело еще более трудоемкое — возрождение жизни духовной. И неоценимую помощь в этом может оказать обстоятельное изучение житий и наставлений святых отцов советского периода. Ведь через них, через эти «живые воплощения» монашества, мы познаём суть нашего призвания. Когда под натиском атеистической власти распадаются сообщества и рушатся великолепные здания, суть эта, благодаря своей Божественной природе, остается неизменной.

Если бы мне нужно было сформулировать, в чем состоит суть монашеского призвания, я не нашел бы ничего лучше слов Спасителя, обращенных ко всем христианам, достойным такого звания: Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф 11,29].

Своей кротостью сердечной монахи --">