Владимир Игоревич Галедин , Алексей Александрович Щукин - Бесков

Бесков

Издательство «Молодая гвардия»

благодарит Любовь Константиновну Федотову

за предоставленные фотографии

из семейного архива.

Глава первая ПЕРВЫЕ ШАГИ

Константин Иванович Бесков не оставил после себя книги под названием «Воспоминания». Его мемуары озаглавлены «Моя жизнь в футболе» — явная перекличка с «Моей жизнью в искусстве» К. С. Станиславского. Причём уже в предисловии автор сообщает: «Не люблю говорить о себе». То есть речь пойдёт об игре, о футболисте и тренере. А всё личное вроде как не заслуживает внимания.

Однако такой подход, даже если он продекларирован, невозможен. Человек неизбежно связан с другими людьми — уже хотя бы потому, что у него есть отец и мать. Посмотрим, что Бесков рассказывает о родителях.

«Отец Иван Григорьевич Бесков, рабочий человек, очень сильный физически и очень немногословный, уходил из дому рано утром и возвращался поздно вечером. Трудился он на разных предприятиях; к моменту, когда я начал играть в футбол за команду “Серпа и молота”, отец работал на заводе “Электропровод”». Заметим: эти два предложения — всё, что относится в книге к отцу. Ещё известно, что родители Ивана Григорьевича были старообрядцами. О матери в книге сказано чуть больше: «Занималась мной в основном мать, Анна Михайловна. Строгая, порой суровая, она контролировала каждый мой, маленького футболиста, шаг. Воспитывала, наставляла, требовала, наказывала, прощала. Поэтому мне и удалось избежать многого плохого, что, к сожалению, вошло в жизнь некоторых моих партнёров-сверстников».

Невольно обращаем внимание на сочетание «маленький футболист» вместо, допустим, «маленький мальчик»: даже подводя итоги, Бесков вспоминает себя прежде всего в обожаемой игре. И «строгая, порой суровая» мать в 1928 году купит семилетнему сыну настоящий футбольный мяч, белого цвета, «из лосёвой кожи», по утверждению продавца. Это навсегда останется в памяти маленького футболиста, остальное как-то исчезает и растворяется.

Вопрос: почему? Анна Михайловна была человеком, несомненно, незаурядным. В то время почти все женщины неплохо шили, вот и она достигла за домашней швейной машинкой «Зингер» небывалых высот. Дочь Константина Ивановича, Любовь, рассказывает, что баба Нюра обшивала всех родных и знакомых, и неизменно с превосходным качеством. Между прочим, всегдашний безукоризненный внешний вид Константина Ивановича идёт в первую очередь от мамы. Естественно, у отличной портнихи имелись и платные клиенты. Так что на мячик из якобы лосёвой кожи она заработала собственным трудом. О чём, видимо, и сообщила сыну, вручая ему подарок. Впрочем, счастливый Костя готов был выслушать куда более внушительную речь.

Опять же: почему бы не рассказать о талантах родной матери? Тем более в 1989 году (начало работы над книгой), когда в стране, словно грибы после дождя, росли кооперативы? Можно ещё понять, отчего не упомянуто про конюшни, которыми владела семья Сысоевых (это девичья фамилия Анны Михайловны) и которые находились рядом с заводом Гужона (с 1922 года — завод «Серп и Молот»), Люди же разные. Скажут ещё: вот из каких корней произрастал знаменитый тренер. Хотя после 1917-го конюшни благополучно национализировали, затем ликвидировали. А Анна Михайловна до последних своих лет (она ушла из жизни в 1974-м) плакала, когда видела по телевизору лошадей. Всё не могла забыть, как в детстве вставала в четыре утра и шла в конюшню ухаживать за своими любимцами.

В общем-то всё это можно было написать в 1994-м, при издании «Моей жизни в футболе». В то время сюжет об отобранных конюшнях виделся вполне актуальным. Но ничего подобного. Просто, как уже было сказано, Бесков рассказывал в книге исключительно о футболе.

По той же причине, предположим, так скудно говорится об отце. Ясно лишь одно: человек много и плодотворно трудился и --">