Евгений Львович Ланн - Диккенс

жанре беллетризованной биографии. Достаточно будет указать, что в этой книге документированы все
высказывания Диккенса, имеющие хотя бы незначительное
отношение к характеристике его взглядов и оценок или
к изображению его человеческих свойств.
4

Для всех, кого интересует Диккенс, классическая его биография, написанная Джоном Форстером, включающая письма к нему Диккенса, имеет, разумеется, первостепенное
значение. Все исследователи творчества Диккенса, все его
позднейшие биографы находили в книге Форстера ценнейший материал. Форстер задумал жизнеописание своего друга
задолго до его смерти и тщательно собирал изо дня в день
необходимые для жизнеописания данные, но Форстер был
человеком чуждым Диккенсу не только своим социальным
мировоззрением. Он был слишком непохож на Диккенса
всем складом своего мышления и своим темпераментом.
Поэтому замечания Форстера о психологических истоках
творчества Диккенса почти всегда бывали поверхностными,
а оценка роли Диккенса как социально-политического «радикала» викторианской эпохи всегда бывала ошибочной.
Первоисточники — то есть письма Диккенса, его речи и воспоминания о нем других лиц — необходимый корректив
к классической книге Джона Форстера.
Но в одном пункте Форстер был, несомненно, прав —
в вопросе о личной драме Диккенса, приведшей к его разводу
с женой. Форстер знал очень много о причинах и поводах
этой драмы, но сознательно о них умолчал. Позднейшие биографы, обуреваемые разоблачительными устремлениями,
сообщили об этих данных, и некоторые, как, например, Томас Райт, совсем недавно, года за три до второй мировой
войны, произвели дополнительные изыскания. «Разоблачительные» тенденции биографов привели даже одного писателя («Ephesian») к попытке написать обвинительный роман
против Диккенса. Но этот автор, ставший в позу моралиста,
не потрудился дать самому себе отчет в том, что для Диккенса развод с женой был подлинной трагедией.
Мне известны, если я не ошибаюсь, все опубликованные
материалы о личной драме Диккенса, но я не считал нужным
останавливаться на ней подробно.
5

Этих материалов слишком недостаточно. Для заполнения
пробелов пришлось бы прибегать к вымыслу, описывая участие тех лиц, имена которых Диккенс не хотел в свое время
называть и о которых — кроме их имен — мы ровно ничего и
теперь не знаем. Поэтому, если бы я решился выяснить источник пережитого Диккенсом душевного потрясения, такой
анализ можно было бы расценить не только как отсутствие
такта, но и осудить, как бессмысленную попытку измышлять
обстоятельства драмы и образы ее участников. А без анализа
душевного состояния Диккенса опубликование некоторых
документов повлекло бы за собой искажение читательского
восприятия этой сложной темы.
Я вынужден был также дать самую скупую характеристику миссис Диккенс. Нельзя не согласиться со Стивеном Ликоком, лет десять назад удивлявшимся, сколь мало материалов
о жене Диккенса можно найти в необозримой Dickensiana.
За последние десять лет, насколько мне известно, новых материалов о миссис Диккенс не обнаружено.
В книге я считал необходимым уделить немало места вопросам о «превращении» репортера Диккенса в писателя
и о насыщении его творчества фактами житейского опыта.
Это поможет читателю почувствовать огромное реалистическое его мастерство, которое приходилось не по вкусу многим, переделывающим Диккенса в сказочника и романтика.
Мне казалось также, что в книге надлежало отвести место изложению сюжетов основных произведений Диккенса.
Сюжеты Диккенса, обнаруживающие его замечательный
дар, который он называл «изобретательностью», несмотря на
его готовность идти в финалах навстречу традиционным
в его эпоху читательским вкусам, всегда выражали тенденции, характерные для его мировоззрения. Изложение сюжетов должно помочь читателю в раскрытии общественного
лица Диккенса.
6

Читатель проследит также путь, каким шло развитие его
миросозерцания. Читатель увидит, что программа чартистов не нашла в Диккенсе сторонника, но он увидит также,
что в творчестве Диккенса нашли свое отражение демократические идеи его эпохи. Наш Белинский, сражаясь за передовую идейность современной ему русской литературы, не
случайно упоминал о романах Диккенса, «которые так глубоко проникнуты задушевными симпатиями нашего --">