Альфред Зон-Ретель - Идеальные поломки

Альфред Зон-Ретель Идеальные поломки

Alfred Sohn-Rethel

DAS IDEAL DES KAPUTTEN

EDITION BETTINA WASSMANN 2008

Перевод с немецкого Александра Ярина

Благодарим за помощь в подготовке издания

Беттину Вассманн, Ивана Болдырева,

Анну Шибарову и Ансельма Бюлинга

Выражаем особую признательность Карлу Фрайтагу, написавшему предисловие к русскому изданию

Альфред Зон-Ретель. Лондон. 1942. Фото С. Гибсона

ООО «Издательство Грюндриссе»

e-mail: info@grundrisse.ru

http://www.grundrisse.ru

© 2008, Bettina Wassmann

© 2016, ООО «Издательство Грюндриссе», перевод на русский язык

Альфред Зон-Ретель в Италии: 1924-1927

I

«Развитию каждого человеческого движения, исходит ли оно из духовного или даже из естественного побуждения, всегда суждено безмерное сопротивление окружающего мира». Вальтер Беньямин, написавший эти строки в своём эссе «Анализ состояния Центральной Европы» (1923), сетует на жалкое положение университетов, «расстройство автомобильного производства», «упадок кулинарного искусства», а больше всего – на выветривание тепла из вещей в стране, где люди живут, «словно давление воздушного столба, нависшего над каждым <…>, вдруг, противоестественным образом, стало ощутимым»¹. Тотальность и субъективность утверждались пока ещё лишь в порядке видимости. Всё необычное обнаружило себя вытесненным в эмиграцию – либо внутри собственной страны, как это описал Зигфрид Кракауэр в своём романе «Гинстер»², герой которого остаётся безвидным, чтобы не попасть под власть видимости, либо в прибежище, каким стали южные области, где утопическим видением ещё рисовалась настоящая жизнь – во всяком случае, на первый взгляд чужака, недавно приехавшего с севера.

Одним из таких прибежищ стал холм Монте Верита в Асконе, где люди – то зажигаясь энтузиазмом, то потухая – меняли путы цивилизации на суровую непреклонность иных, конкурирующих с ней культур. Другой путь лежал на Бали, где можно было обратить себе на пользу незлобивость тамошних «мирных дикарей», ещё другой – на Капри. Список знаменитых иностранцев, поживших в этих краях, получился длинным. Он включает многих персон, от Ленина, удившего здесь рыбу «с пальца», до предводителя CA Эрнста Рёма, который в Рождество 1933 года был отозван с «передовой» рейхсвера и получил возможность удалиться на остров, где мог безнаказанно предаваться своим вожделениям. Феликс Мендельсон Бартольди, принадлежавший к «знаменитому европейскому роду» (к коему причислял себя и Зон-Ретель, так как одним из его предков был Моисей Мендельсон), сочинил здесь увертюру «Морская тишь и счастливое плавание», а Рильке обрёл на Вилле Дискополи благоприятствующую атмосферу, написав «Песнь моря»: «Извечный моря вой…» Лишь немногим Капри оказался не по душе: Брехт бежал отсюда в Неаполь, туда, где «выпивка, музыка и сифилис»³.

Мечты «беженцев» с севера могли простираться от скромной жизни до роскошного существования прихотливого чужака, оплатившего себе местечко в пейзаже рядом с каприйскими рыбаками на фоне заходящего алого солнца. Для многих эта мечта так и заканчивалась чтением бестселлера Акселя Мунте «Легенда о Сан-Микеле»⁴, действительностью она становилась лишь для избранных, например, для рантье и людей искусства.

Позитано, расположенный на материке недалеко от Капри, в те времена по значимости уступал этому острову. Бедекер⁵ 1931 года, посвятивший Капри шесть страниц, для Позитано отвёл лишь четыре строчки. Позитано был скорее целью устремлений для посвящённых, для путешественников с известным «даром»⁶. Они могли бы сказать: «Позитано – это место, где моя душа располнела и залоснилась… Позитано встряхнул всё моё существо… Здесь стоит жить, да и боги были к нам благосклонны»⁷.

Позитано. Регион Кампания. Почтовая карточка. Ок. 1900

От такой жизни, как и от благосклонности богов, не отказались бы также рыбаки, поварихи, виноградари, зеленщики, строители. Их собственная простая жизнь подчинялась законам необходимости и многим --">