Уолтер Джозеф Чишек - Он ведёт меня

Уолтер Дж. Чишек При содействии Дэниэла Л. Флэгерти Он ведёт меня

Господь – Пастырь мой;

я ни в чем не буду нуждаться:

Он покоит меня на злачных пажитях

и водит меня к водам тихим.

Если я пойду и долиною смертной тени,

не убоюсь зла,

потому что Ты со мной;

Твой жезл и Твой посох —

они успокаивают меня.

Моим русским друзьям

Николаю,

Андрею,

Ивану,

Альберту,

Георгию,

Владимиру,

Кате,

Виктору,

Екатерине

Да ведёт их Господь, как водил меня.

А также моей сестре Хелен Гиархарт и моему дорогому другу отцу Едварду Макколи, S.J., которых Он уже ведёт.

© Институт св. Фомы, 2016

Пролог

12 октября 1963 г. я приземлился в нью-йоркском аэропорту Айдлуалд, проведя неполных двадцать три года в Советском Союзе, в основном в тюрьмах или сибирских лагерях принудительных работ. Мои друзья и родственники, встречавшие меня в тот день, сказали, что с самолета компании ВОАС, рейс № 501, я сошел словно новый Колумб, готовящийся заново открыть Америку и начать жизнь свободного человека. Ничего подобного я не чувствовал. Я также не знал, что с 1947 г. я официально считался мертвым, и что мои собратья-иезуиты служили Мессы за упокой моей души, когда меня сочли погибшим в советских лагерях. Я испытывал только чувство благодарности Богу за то, что Он поддерживал меня все эти годы и, Своим Промыслом, привел наконец домой.

Вскоре после того, как в 1928 г. я покинул дом и семью в Шенандоа (Пенсильвания), чтобы вступить в Общество Иисуса, я вызвался участвовать в «русских миссиях». В 1929 г. Папа Пий XI написал письмо ко всем семинаристам, «особенно к нашим сынам-иезуитам», призывая некоторых из них поступить в новый Русский центр, открывающийся в Риме, где будут готовить молодых священнослужителей для возможного будущего служения в России. Там, готовясь к работе в России, я изучал богословие и научился служить Мессу восточного обряда. Но когда меня рукоположили, направлять священников в Россию уже не было никакой возможности, так что вместо этого меня направили в иезуитскую миссию восточного обряда в польском городке Альбертын.

Там и застала меня война, начавшаяся в сентябре 1939 г. Немецкая армия захватила Варшаву, а восток Польши и Альбертын были заняты красными. В суматохе этих вторжений я, вместе со множеством польских беженцев, направился в Россию. Переодетый в рабочего, я сопровождал их в надежде послужить им в духовных нуждах. Но мне не удалось обмануть советские Органы^[1]. Как только в 1941 г. Германия напала на Россию, НКВД арестовал меня и посадил в тюрьму.

Меня отвезли на поезде в ужасную московскую тюрьму Лубянка, где допрашивали как «шпиона Ватикана». Все военные годы я провел в этом учреждении, где меня периодически, подчас довольно интенсивно, допрашивал НКВД. Затем, проведя там пять лет, я был приговорен к пятнадцати годам принудительного труда в трудовых лагерях Сибири. Вместе с тысячами других людей я работал в трудовых бригадах – на стройках, где приходилось трудиться в условиях арктического холода, или на добыче угля и меди. Мы были плохо одеты, плохо ели и жили в деревянных бараках, окруженных колючей проволокой и «запретной зоной»^[2]. В этих лагерях люди умирали, особенно те, кто терял надежду. Но я уповал на Бога, никогда не чувствовал себя оставленным и не утрачивал надежду, и – как и многие другие – выжил. То, что я выжил, никогда не казалось мне чем-то особенным или необычным, однако я был благодарен Богу за то, что все эти годы Он хранил и поддерживал меня.

Когда мой срок наконец истек, меня не освободили полностью. Поскольку у меня была «судимость» по обвинению в шпионаже, я не мог даже уехать из Сибири в центральные города России, не говоря уже о том, чтобы покинуть страну. Поэтому я жил в сибирских городах и деревнях, работая, среди прочего, автомехаником, пока в 1963 г. благодаря усилиям родственников и друзей, а также помощи Государственного департамента США меня не обменяли наконец на двух осужденных русских шпионов. Когда я вернулся, мои настоятели и несколько издателей убедили меня, что история тех лет, которые я провел в Советском Союзе, в то время как на родине меня считали мертвым, представляет немалый общественный интерес. Поэтому я согласился --">