Ирина Николаевна Медведева-Томашевская - Таврида: земной Элизий

Ирина Николаевна Медведева-Томашевская Таврида: земной Элизий. Екатерина II, Пушкин, Лихачёв и другие

В книге использованы фотографии и материалы из семейного архива Томашевских, фондов Крымского литературно-художественного мемориального музея-заповедника, Государственной публичной исторической библиотеки, Центрального военно-морского музея, Научно-исследовательского музея при Российской академии художеств, Государственного Эрмитажа, Государственного Русского музея, ТАСС, агентства РИА Новости

«Редакция Елены Шубиной» выражает благодарность Ивану Цыбину за помощь при подготовке издания

© Медведева-Томашевская И.Н., наследники

© Водолазкин Е.Г., предисловие

© Томашевская А.Г., Томашевская М.Н., предисловие

© Русский музей, Санкт-Петербург, иллюстрации

© ООО «Издательство АСТ»

* * *

За Томашевскими по Крыму

Слово, произнесенное в горах, отвечает тысячекратным эхом. Отзывается новыми словами, которые летят навстречу друг другу, перекликаются и взаимодействуют. Силу эха принято связывать с высотой гор и твердостью породы. Удивительное это явление можно считать метафорой культуры, в которой есть и перекличка, и высота, и твердость. Есть даже горы – если речь, скажем, идет о крымских текстах.

Эта книга посвящена теме Крыма в жизни и творчестве Ирины Николаевны Медведевой-Томашевской (1903–1973), занимавшей в многоголосой русской культуре особое место. Голос Ирины Николаевны был, возможно, не самым громким, но без него история ушедшей эпохи будет неполна. К Медведевой-Томашевской были обращены голоса тех, кто эту эпоху определял. В режиме короткой справки назову лишь некоторые имена.

Борис Викторович Томашевский, выдающийся филолог, муж Ирины Николаевны. В браках, подобных этому, определение на основании семейных отношений выглядит вызывающе узким. Мне, сотруднику Пушкинского Дома, в первую очередь приходит на память семейный и научный союз Владимира Николаевича Перетца и Варвары Павловны Адриановой-Перетц, его ученицы, а впоследствии и жены. Тот нередкий случай, когда увлеченность совместным исследованием незаметно распространяется на вненаучную сферу. Дело кончается браком и двойной фамилией супруги как символом обретенного единства. Да, муж, но не в меньшей степени – учитель, коллега и друг. Что касается учителей, то образование Медведева-Томашевская получала в золотое для петербургской (ленинградской) науки время. Имена других наставников Ирины Николаевны (в 1930 году она окончила Ленинградский институт истории искусств) также способны произвести впечатление: Г.А. Гуковский, В.М. Жирмунский, Ю.Н. Тынянов, Л.В. Щерба, Б.М. Эйхенбаум и другие.

Александр Исаевич Солженицын. Медведева-Томашевская принадлежала к числу его тайных помощников, которых он сам называл «невидимками». Гостя у нее на даче в Гурзуфе, Александр Исаевич работал над «Красным колесом». С благословения Солженицына и при его активной поддержке Ирина Николаевна занималась проблемой авторства «Тихого Дона». Результатом этих занятий стала ее знаменитая книга «Стремя “Тихого Дона”», предисловие к которой было написано Солженицыным.

С начала 1930-х годов Медведева-Томашевская дружила с Анной Ахматовой. В трудное для Анны Андреевны время – после выхода ждановского постановления «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» – она как могла помогала ей. Так, дочь Томашевских Зоя Борисовна вспоминала, как по просьбе родителей носила Ахматовой обеды.

Ахматова познакомила Ирину Николаевну с Иосифом Бродским. Он также был одним из гостей крымской дачи и посвятил ее хозяйке стихотворение «С видом на море» (1969). Из письма Бродского к Медведевой-Томашевской, написанного за пять лет до гурзуфского стихотворения, мы узнаем о подробностях его жизни в Норинской. Бродский завершает письмо с неподдельной нежностью: «Очень хотел бы обнять – крепко-крепко – Вас, Зою и Настика. Вы втроем и порознь – гораздо ближе мне, конечно, чем я вам».

Из всех когда-либо находивших приют на гурзуфской даче Томашевских самым почитаемым был, безусловно, Пушкин – он присутствовал там постоянно. В Крым Борис Викторович приехал как пушкинист и стоял у истоков Пушкинского музея в Гурзуфе. Пушкиным здесь дышало всё. Даже предпринимая свои дальние заплывы, Борис Викторович с дочерью Зоей попеременно читали наизусть «Евгения Онегина». Любовь Томашевских к Александру Сергеевичу --">