Леонид Борисович Репин - Дважды первый

пришло из ниоткуда и ушло в никуда… Вышли из бесконечности времени и в нем же и растворились. Мало кто из них сумел оставить что-то после себя. Зато другие что-то вносили в город, строили и обновляли его, мостили улицы, воздвигали соборы, сооружали фонтаны. Две тысячи лет город копил в себе труд людей, впитывал их вдохновение, потому что без вдохновения невозможно создать архитектурных шедевров.

Время, время… Что самые грозные силы природы в сравнении с ним? Оно сравнивает с землей цветущие города, засыпает их песком, и вот уж не скажешь, что когда-то здесь кипела шумная, яркая жизнь. И оно же, время, создавало такие вот города, где прежде, возможно, никогда не жил человек. Время всесильно и своенравно.

И все же камни могут говорить о себе. Уйдите дальше от пестрой, суетливой толпы, встаньте напротив древнего дома, и, быть может, вы найдете с ним общий язык. Его камни расскажут о тех, кто строил его, о тех, кто жил в нем, заботливо очищая от пыли времени, оберегая от старости, согревая изнутри живым теплом человека. Домам очень нужно это тепло: они быстро разрушаются, если в них не живет человек.

Вот этот старый кирпичный дом. Крутая высокая кровля, укрытая плотной чешуей черепицы, почерневшей от времени. А на фасаде — густая паутина из стеблей плюща. Нигде ни листа, стебли уже стары, но держатся крепко, и кажется, что это кровеносные сосуды старого дома. Когда-то этот фасад был весь сплошь зеленым, и только небольшие оконца с белыми рамами, прорезанные в стене асимметрично, раздвигали густую зеленую сень. Но это только кажется, что окна размещены где попало: строитель был расчетлив и думал прежде всего об удобстве. И два железных фонаря без стекол. Интересно, сколько десятилетий, а может, столетий назад зажгли их последний раз… Добротный купеческий дом.

А рядом, почти вплотную к нему, дом побогаче. Он и выше, и окон на фасаде побольше, и над тяжелой дверью — витиеватый выпуклый герб: щит, увитый золоченной некогда лентой, а на нем звезды и парусник. Здесь жил богатый купец. Наверное, корабль с этим гербом хаживал по многим морям…

Пиккар любил разглядывать старинные изображения парусников. Вот и сейчас он стоит, думая о чем-то своем, глядя на этот корабль.

Он знал, что Аугсбург всегда был купеческим городом. Разве только поначалу, когда его заложил римский император Август в ознаменование одной из своих побед, он был небольшим поселением. Здесь жили крестьяне, ремесленники. А рядом река, готовый путь в иные края и страны, а город у реки чаще всего становится торговым купеческим городом.

Аугсбург всегда был богатым городом. Но не всегда независимым. Первое тысячелетие его жизни из-за него сражались герцоги и короли и он то и дело переходил из одних рук в другие, а потом, отвоевав право на независимость, стал вольным имперским городом. И сразу расцвел, обзавелся пышными церквами, фонтанами. Его знаменитый собор считается одним из лучших творений зодчества средневековой Европы. Пятьсот лет строил народ этот собор — столько эпох и стилей, — и все отразилось в нем, каждая эпоха и каждый стиль оставили свой след, удивительно слившись в единое целое.

Пиккар любил еще один город, спрятанный в самом чреве Аугсбурга. Его построил один из купцов известной семьи Фуггеров, что разбогател, сделав торговлю делом всей своей жизни. Построил еще в 1519 году и предназначил его для бедняков. Жилище в нем можно было получить или бесплатно, или за небольшие деньги. Как знать, что заставило богатого купца развязать кошелек — искреннее желание предоставить кров беднякам или еще что, но город возник и стоит уже четыре сотни лет с лишком, и стены, окружающие его, тоже стоят, и четверо ворот тоже стоят, и каждый день, отдавая дань старой традиции, их запирают, едва часы пробьют десять часов.

Или старый район города — Лехштадт, со своими каналами… Древние узкие улочки, противоположных стен которых можно коснуться, раздвинув руки, — улочки, резво бегущие вниз или устало ползущие кверху, аккуратно мощенные, иногда вдруг переходящие в лестницы, ныряющие под низкие своды порталов. И всюду на старых стенах — фонари, фонари, фонари… Так и кажется, что вот-вот приоткроется, чуть слышно скрипнув, дубовая дверь со ржавым железным кольцом, и на темную пустую улочку, --">