Анастасия Ивановна Картунова - Длительные контакты с Цзян Цин, женой Мао Цзэдуна, в Москве, Подмосковье и в Крыму (из воспоминаний)

рассказывала о своей семье, детях и внуках, с тёплым чувством вспоминала годы жизни и учёбы в Ивановском интернате, навсегда оставшиеся впечатления от учёбы в Пединституте в Москве. К сожалению, в октябре 2009 г., когда в Москве широко отмечали 60‑летие трёх событий — провозглашения КНР, установления советско-китайских дипломатических отношений и основания Общества советско-китайской дружбы, от Лю Айцин я узнала печальную весть, что Чжу Мин уже ушла в мир иной.

Обе эти женщины с тяжёлой судьбой. Чжу Мин испытала все ужасы фашистского плена во время Великой отечественной войны советского народа, а Лю Айцин — тяжёлое нищенское детство в чужой семье, а в годы «культурной революции» переживания за отца, переносившего жесточайшие издевательства над ним, завершившиеся его кончиной в 1969 г., а также за моральные унижения и издевательства над его женой Ван Гуанмэй, просидевшей в те годы 11 лет в тюрьме. Чжу Мин и Лю Айцин написали честные и интересные книги воспоминаний об их отцах, чей вклад в победу народной революции в Китае в 1949 г., а затем и в строительстве КНР неоценим. В 2006 г. в Пекине вышла в свет на русском языке книга Чжу Мин «Мой отец Чжу Дэ». А в 2009 г. там же в переводе на русский была опубликована книга Лю Айцин «Мой отец Лю Шаоци», презентация которой состоялась в Институте Дальнего Востока РАН на заседании совместно с Центральным правлением Общества российско-китайской дружбы. Эти обе книги явились ценным вкладом не только в понимание личности этих выдающихся политических деятелей и духа времени, в которое они работали, но и ярко представили их чисто человеческие качества. Книги разные по стилю, содержат большой массив информации, которую не почерпнёшь больше нигде. Из их воспоминаний читатель узнает также, какими строгими к своим детям были и Лю Шаоци, и Чжу Дэ, в том числе не пользовались своим высоким положением в вопросе карьеры своих детей.

Шло время… Цзян Цин была помещена в больницу и постепенно окрепла. Вскоре она вернулась в отведённый ей особняк в Заречье, совершала прогулки, играла на бильярде, который пришёлся ей по нраву. Жизнь в Заречье шла по заведённому Минздравом СССР порядку. Через день приезжали врачи из Центральной больницы Четвёртого главного управления Минздрава СССР, наблюдая, как идёт адаптация к условиям Подмосковья, улучшается ли аппетит, физическое состояние. Надо сказать, что Цзян Цин довольно быстро набиралась сил. Стала совершать небольшие прогулки по территории, окружающей особняк. Иногда она любовалась открывавшимся видом — река и масса зелени. Ей нравилось Подмосковье. Время от времени её навещали Лю Шаоци, Гао Ган и Ван Цзясян, которые находились в Москве нелегально в июне-августе 1949 г. с ответственным государственным визитом. В Заречье её навещали чаще других Ван Цзясян — будущий первый посол КНР в Советском Союзе и его жена Чжу Чжунли. Цзян Цин получала письма и посылки из дома. Однажды она спросила меня, знаю ли я такой фрукт — личжи. Я ответила, что слышу о нём впервые. Дней через 10 при одном из моих очередных посещений Цзян Цин она пригласила меня к столу, на котором стояла ваза с фруктами, присланными из Китая.

— А вот эта веточка с «шариками» и есть личжи, которые растут на юге Китая. Я их очень люблю,— сказала Цзян Цин.— Кушайте, угощайтесь, я думаю, они вам понравятся, у них очень нежная мякоть.

По мере того, как укреплялось здоровье Цзян Цин, она выражала желание побывать на промышленных предприятиях (мы посетили с ней, например, завод сельхозмашин в Люберцах), интересовалась положением дел в советских колхозах. И, конечно же, время от времени посещала Большой театр, однажды попросила организовать ей встречу с Сергеем Лемешевым, и эта встреча состоялась. Во МХАТе Цзян Цин по её просьбе встретилась и беседовала с Аллой Тарасовой (в то время одна из самых популярных актрис и директор театра) и группой ведущих артистов этого театра, побывала на Мосфильме.

Увлекалась Цзян Цин цветной фотографией. В то время она в Москве ещё не так широко была распространена.

В связи с этим запомнился один неприятный для меня эпизод. У Цзян Цин кончились две цветных фотоплёнки, на которых была главным образом сфотографирована она, а также лица, постоянно находившиеся с ней в санатории «Барвиха» и в особняке в Заречье. В очередной мой приезд Цзян Цин попросила меня проявить плёнки и отпечатать фотографии.

--">