Сергей Романович Федякин - Скрябин

Сергей Федякин
СКРЯБИН

*

Научный редактор

В. И. РАЖЕВА

Автор благодарит сотрудников Государственного центрального музея музыкальной культуры имени М. И. Глинки и Российского государственного архива литературы и искусства, а также лично С. Б. Джимбинова, А. Н. Николнжина и С. М. Половинкина за помощь в получении материалов, необходимых для написания биографии Александра Скрябина.

Репродукции на переплете:

А. Н. Скрябин. С рисунка Р. Штерля. Церковь Святого Николы Чудотворца на Песках, где отпевали композитора. Фото В. А. Миненкова. Концерт А. Н. Скрябина. С эскиза Р. Штерля.

© Федякин С. Р., 2004

© Издательство АО «Молодая гвардия»,

художественное оформление, 2004

Светлой памяти моего отца Федякина Романа Васильевича посвящается

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

«Одно, пожалуй, довольно несомненно: это человек странный, даже чудак», — сказал о главном своем герое романа «Братья Карамазовы» Федор Михайлович Достоевский. И прибавил: «Но только чудак «не всегда» частность и обособление, а, напротив, бывает так, что он-то, пожалуй, и носит в себе иной раз сердцевину целого, а остальные люди его эпохи — все, каким-нибудь наплывным ветром, на время почему-то от него оторвались…»

Часто и живые люди обладают этим же свойством. Писатель, художник, композитор, ученый, полководец — и так далее, и так далее, — каждый из них может быть человеком необыкновенным, странным. Но, прикасаясь к его жизни, вдруг чувствуешь: именно в нем-то с особой силой и дышит его время, его эпоха. Более того — эпохи и времена могут состояться, поскольку бывают люди, не способные уместиться только в своей реальной жизни.

Скрябин изумлял внешностью (слишком «некомпозиторской», слишком по-старомодному «офицерской»), своей музыкой («странной», «неправильной»), поражал кругом своих идей. Он необычайно ярок, но и невероятно причудлив. А вместе с тем в его творчестве отчетливо ощутим и «рубеж веков», и век двадцатый, а быть может, и будущее время, и время «исчезнувшее», «доисторическое».

Современников он удивлял, восхищал, пугал, раздражал и — заставлял поклоняться своему творчеству. Он стремился искусство положить в основу не только человеческой истории, но и всего мироздания. «Преображение мира» — об этом думали люди разных эпох и разных континентов. На рубеже XIX и XX веков эта идея волновала многие умы. Судьба сведет Скрябина с Плехановым, одним из тех мыслителей и вождей, кто пытался решить эту задачу политическим путем. Позже ему встретится поэт-символист, ученый-эллинист и мыслитель Вячеслав Иванов. Он, как и другие символисты, тоже хотел сделать искусство подножием для преображения мира. Но в 1910 году признает: эта задача так и не нашла разрешения. Скрябин никогда не подводил неутешительных итогов. Он шел по намеченному пути до самого конца внезапно оборвавшейся жизни. В основной своей идее он имел предшественника среди музыкантов — Рихарда Вагнера. Но знаменитый немецкий преобразователь оперы жаждал «всего лишь» всенародного театра. Столь же близок к истоку главного замысла Скрябина и вокальный финал Девятой симфонии Бетховена с призывом: «Объединяйтесь, миллионы!» Скрябин хотел музыкой созвать миллиарды, искусством потрясти самые основы мироздания.

Задача, которую он поставил перед собой, превышала человеческие силы. Она была заведомо обречена. Возможно, временами к композитору и подступали сомнения в реальности своих замыслов. Но он не только тщательно скрывал их. Он готов был в любую минуту расстаться с жизнью, если бы вдруг окончательно убедился в невыполнимости своих намерений.

Та задача, которую ставил перед собой Скрябин, вызывала недоверие, недоумение, насмешки. Но именно эта невоплотимая в жизнь идея преображала и его музыку. Вряд ли какой-либо композитор из живших на земле знал столь невероятно быструю эволюцию. Если поставить рядом первые сочинения Скрябина и --">