Евгений Павлович Леонов - Письма сыну

осталось от тебя.

Знаешь, какое самое важное качество я взял от тебя в профессию? Умение ждать, терпеть. Ты не раз говорил: «Рано или поздно это произойдет – тебя пригласят на ту роль, о которой мечтаешь. Другое дело, сумеешь ли ты её взять. Представь, придут к тебе и скажут: у нас заболел исполнитель роли Гамлета, сыграй! – а ты уже перегорел, уже не чувствуешь себя внутренне готовым. Случай подвернулся, а ты не можешь… Так вот, надо уметь дождаться».

Сам ты был человеком терпеливым и неторопливым. Мы часто ездили к бабушке в Белгород и вместо одного дня тратили на дорогу три. Мама говорила: «Евгеша, что же мы так долго едем?» А ты отвечал: «Мы же никуда не торопимся, просто гуляем». Ты считал, что жизнью надо наслаждаться не спеша.

Ты никогда не отказывал мне в помощи, давал дельные советы, но не брал на себя право принимать за меня решение. Любил говорить: «Ты можешь подвести лошадь к водопою, но пить она должна сама». В детстве меня увлекала техника, и я не проявлял интереса к театру, а ты не настаивал и меня по «закулисам» не таскал. Дядя Николай занимался со мной математикой. Вы с мамой купили мне пианино, но занятия музыкой не увлекли меня, и в конце концов я расстрелял инструмент из самодельного лука (до сих пор он «со следами побоев» стоит на нашей даче). Ты учил меня, совсем юного, водить машину – а я ведь тогда едва доставал до педалей…

Моё театральное чудо произошло, когда в Театре Маяковского я увидел музыкальный спектакль «Человек из Ламанчи». Он буквально поразил меня, привел в неописуемый восторг!.. Годом позже в «Ленкоме», где сейчас работаю, я увидел спектакль «В списках не значился» с Проскуриным в главной роли. А еще «Тиль» с Караченцовым. И мне вдруг захотелось сыграть эти роли – такие у меня появились мечты.

Ты не отговаривал меня от актерской профессии, наоборот, всячески помогал. Ты ведь работал с Михаилом Яншиным и многому у него научился, а Яншин ученик Станиславского, и ты учил меня по Станиславскому, поэтому я причисляю себя к поколению правнуков Станиславского. Кстати, и своего сына Женю я тоже не отговаривал, когда он поступил на актерский. Более того, тешу себя надеждой, что когда-нибудь мы вместе сыграем в кино или театре…

В свои тринадцать я снялся вместе с тобой в фильме «Гонщики» – первая моя роль в кино. На съемках у тебя в распоряжении был автомобиль. Его сделали под гоночный, и мне безумно хотелось на нем промчаться. Разумеется, ты не мог отказать, и я – в нарушение закона, так как был несовершеннолетним, – гонял на нем прямо по трассе. Недаром режиссер картины Игорь Масленников написал мне потом на память: «Андрею Леонову, потрясшему нас не актерским талантом, а водительскими способностями».

Для меня было счастьем оказаться с тобой на одной съемочной площадке или играть в одном спектакле. Когда я смотрел на твою работу со стороны, казалось, это так легко, такая романтика! Но стоило самому столкнуться с профессией серьезно… Помню, в «Обыкновенном чуде», где собрался потрясающий актерский состав, меня все пытались учить, а я, уже студент театрального училища, вдруг так зажался, что вывести меня из этого состояния не могли ни Андрей Миронов, ни ты. Меня так заклинило, даже за стойку бара сесть не мог – колени не гнулись. В ужасе я думал: какой кошмар, это совершенно не моя профессия! И вдруг услышал: «Ноги расслабь – они сами согнутся». Ты сказал только это, но мне сразу полегчало – дело пошло на лад. Позже, уже в «Ленкоме», когда я начал играть Керубино в «Безумном дне, или Женитьбе Фигаро», перед выходом на сцену я стоял за кулисами ни жив ни мертв, и от волнения меня частенько подташнивало. «Да всё нормально! – говорил ты. – Или считаешь, что Керубино, мальчишку, попавшего в этакую передрягу, не может с перепугу тошнить?» А в одном из спектаклей у нас была сцена вдвоём: ты сидел, я подошел, присел, положил голову тебе на колени и замер. Ты выждал паузу, понял, что я молчу от страха, и тихо мне на ухо сказал: «Сынок, а ты говорить-то будешь?». Ты всегда умел вернуть мне спокойствие и уверенность.

Уже окончив театральный вуз и поступив в «Ленком», я вдруг надумал послужить в армии. Это было спонтанное решение. Ты не был этим доволен и – впервые – стал меня отговаривать. Но я, воспитанный на советских фильмах, не считал патриотизм зазорным, служба казалась мне делом правильным и важным. Я стоял на своем и, кстати, не жалею об этом. Когда все время живешь в семье, в тепличных условиях, где о --">