Михаил Евгеньевич Бондаренко - Вергилий

детских забавах и играх: в прятки, в войну, в суд, в кости, в орехи, в орёл или решку, в чет или нечет, в мяч, который перекидывали друг другу или бросали о стену, в кубарь — небольшой деревянный конус, обычно из букса (самшита), который вращали на земле с помощью специального ремня. Вот как описывал игру в кубарь сам Вергилий:

Так от ударов бича кубарь бежит и кружится,

Если дети его на дворе запускают просторном;

Букс, гонимый ремнём, по дуге широкой несётся,

И, позабыв за игрой обо всём, глядит и дивится

Дружно проворству его толпа простодушных мальчишек,

Пуще стараясь взбодрить кубарь ударами^[26].

Сочинять стихотворения Вергилий начал довольно рано. Уже в подростковом возрасте он написал стишок про школьного учителя Баллисту, которого, как разбойника, побили камнями:

Здесь, под грудой камней, лежит погребённый Баллиста,

Путник, и ночью и днём стал безопасен твой путь^[27].

Не всем крестьянским детям удавалось получить образование. Тем не менее начальные школы имелись в каждом, даже самом захолустном, италийском городке, и учились в них дети из небогатых городских или крестьянских семей, в том числе и Вергилий. Такие школы были исключительно частными заведениями, и открывали их обычно образованные бедняки (вольноотпущенники, бывшие солдаты, разорившиеся крестьяне и ремесленники) по своему желанию, без какой-либо регламентации со стороны Римского государства. Школы располагались, как правило, в тесных, неудобных помещениях, а иногда и просто на улице, под портиками городского форума. Обстановка была очень скудная: стул учителя, скамьи учеников. Занятия начинались с восходом солнца и длились почти до вечера, с перерывом на послеполуденный завтрак. Каникулы продолжались с 15 июня по 15 октября, то есть от июньских до октябрьских ид; по праздникам школы тоже не работали.

Обучение мальчиков обычно начиналось с семилетнего возраста. Перед учителем стояла непростая задача научить детей чтению, письму и счёту. Писали ученики острыми стилями (костяными или железными палочками) на покрытых тонким слоем воска деревянных дощечках-табличках, которые держали на коленях; для счёта использовали собственные пальцы и счётную доску (абак). За малейшее неповиновение учеников наказывали розгами. Поэт Марк Валерий Марциал едко высмеивает крики рассерженных учителей, раздававшиеся по утрам и ставшие притчей во языцех:

Что донимаешь ты нас, проклятый школьный учитель,

Невыносимый для всех мальчиков, девочек всех?

Ночи молчанья петух хохлатый ещё не нарушил,

Как раздаются уже брань и побои твои.

Так наковальня гремит, когда с грохотом бронза куётся,

Если сажать на коня стряпчего станет кузнец.

Тише неистовый шум в огромном амфитеатре,

Коль победителя щит кликами встречен толпы.

Часть хоть ночи проспать нам дай, — умоляют соседи, —

Ладно, коль будят пять раз, вовсе ж не спать тяжело.

Учеников распусти! Не желаешь ли с нас, пустомеля.

Сколько за ругань берёшь, ты за молчание взять?^[28]

Образование детей бедняков продолжалось около пяти лет и ограничивалось начальной школой. Дети из богатых семей, напротив, продолжали учиться дальше и в 12-13 лет переходили в специальные грамматические школы, где оттачивали свои знания латинского и греческого языков, изучали труды прославленных греческих и латинских писателей. В 15-16 лет мальчики достигали совершеннолетия и надевали белую мужскую тогу, являвшуюся символом полноправного римского гражданина. Вместе с родителями они отправлялись в ближайший храм и приносили благодарственные жертвы богам.

Последней ступенью образования являлась школа ритора. Здесь юноши примерно с шестнадцатилетнего возраста обучались ораторскому искусству и готовились к политической или судебной деятельности (в качестве адвокатов или обвинителей). Это был своего рода «университет» того времени, и обучение у ритора стоило очень дорого. Ученики штудировали произведения известных ораторов, постигали особые ораторские приёмы, сочиняли речи на заданные темы. Окончившие риторскую школу, как правило, делали успешную карьеру и обеспечивали себе --">