Сергей Данилович Ишутин - Воспоминания случайного железнодорожника

только запах, но не пища!

Киномехаником в полку был рядовой Николай Белокрылов. Банки с кинолентами он привозил с Хабаровска поездом, но к вокзалу машину подавали не всегда. Приходилось проявлять "солдатскую смекалку". Договаривался с нами, детьми, и к приходу поезда мы были на вокзале с тележкой. Договор соблюдался четко. "Новым русским" у нас есть чему поучиться. Николай грузил свои банки с кинолентами на нашу тележку, и мы весело и шумно привозили их прямо к кинобудке без задержки у часовых. Надо ли говорить, что после этого нас пропускали в кино без лишних вопросов, и что недостатка в желающих везти тележку (даже рано утром) тоже не было.

Жизнь Николая Белокрылова оборвалась трагически. Т.к. он часто приезжал с этими банками глубокой ночью, то его режим от всех солдат отличался. Утром по команде "подъем" он мог не вставать. Но завтрак ему отдельно не готовили и кормили в отведенные для всех часы. Однажды его подняли к концу завтрака. Чтобы успеть, он бежал. Дорога пересекала железнодорожный путь рядом с мостом и будкой часового. Из моста выходил в тот момент поезд. На глазах у часового этим поездом бегущий солдат и был сбит. Почему он не слышал шума паровоза – поезд шел на подъем и по мосту, который при проходе поезда очень шумит – и криков часового – никто объяснить не смог.

Все, кто его знал, горевали. А что уж говорить о нас, кого он приручил к себе, и для кого он стал взрослым другом? Для нас это была невосполнимая утрата. Слух о смерти Николая быстро дошел и до меня. Какая-то сила тянула на место его гибели, и я пришел туда часа через два после трагедии. Часовой пропустил. Не помню, что я им говорил. Думаю, что они понимали мое состояние. Постоял, молча возле еще не засыпанной лужи крови и так же молча, ушел.

Хоронить Николая увезли на его Родину. Не видел, как с ним прощались в полку, но когда машина с гробом и почетным караулом выезжала из ворот части, вдоль дороги его провожали застывшие детские фигуры. Тогда мы еще не понимали, что он за короткое время приучил нас ценить данное слово, быть точным и трудолюбивым. А сколько дали нам его фильмы? Трудно оценить.

Полк часто проводил учебные стрельбы из зенитных орудий. По небу летал самолет, за которым на длинном тросе тянулась мишень. Артиллеристы должны были ее сбить. Мы смотрели, как выстрел за выстрелом артиллеристы посылали "в молоко". Часто самолет так и улетал на свой аэродром с этой мишенью. Один раз увидели: мишень сбита. Бегали на место ее падения. К нашему удивлению она состояла из негодных тряпок.

День Победы – 9 мая 1945 года – был теплый, тихий и солнечный. Даже природа радовалась. На улице все взрослые мужчины пьяные. Наша улица называлась Красноармейской, т.к. начиналась от колючей проволоки, ограждающей воинскую часть. В тот день по ней проезжали две военные машины – "полуторки". Их тогда с юмором называли "Смерть немецким оккупантам", за их малую грузоподъемность и тихоходность. На фронте, говорят, их могли догнать немецкие танки. На прицепе у этих машин были пушки. Радостная толпа остановила эти машины и солдат вместе с офицерами, ехавшими с этой техникой, напоили. Пили, по-моему, во всех домах. Была всеобщая, объединяющая всех, радость. Все улыбались, шутили, смеялись, обнимались, плясали и плакали тоже. А главное, …мне никто не мешал лазать по пушкам. Особенно заинтересовали светоотражатели красного цвета, которые были установлены на пушках. Я все пытался сделать для них ночь, чтобы посмотреть, а светятся ли они в темноте. Так и не понял. Вечером была беспорядочная стрельба из всего табельного оружия, которое имелось у военных. Салют! Стреляли долго и много, а я любовался тем, как летели трассирующие пули в виде красных точек, которые, повисев какое-то время в воздухе, падая, гасли. Уже в темноте по улице проехал кто-то из военных и громко командовал: "Прекратить стрельбу!" Стрельба постепенно стихла. Тогда я еще не знал, что это было единственное и наибольшее в моей жизни "сближение" с военной техникой и армией одновременно. Служить в армии мне не доведется. Двухмесячную переподготовку в должности замполита роты в автомобильном батальоне всерьез не воспринимаю.

Заканчивая военную тему, хочу отметить одну особенность. Я бы ее не заметил, если бы после войны в Афганистане и в Чечне не заговорили об Афганском и Чеченском синдроме. А вот о синдроме Отечественной войны разговоров не помню. Было много калек, которые часто пили, хотя далеко не все, и которые --">