Сергей Данилович Ишутин - Воспоминания случайного железнодорожника

Никитична. Находясь в Брянской области, я пытался эти данные уточнить у проживающих там родственников. Но, увы! Сложилось впечатление, что по линии матери вообще нет близких живых родственников. Те же, кто по линии отца, либо тоже ничего не помнят, либо путаются, как и моя старшая сестра. А когда я заговорил про архивные данные, то мне сразу привели массу аргументов о безнадежности этих поисков, т.к. они регистрировались в церкви, которые потом марксистами – ленинцами были разрушены, и сверх того "германец прошел" (выражение моего дядьки). Осталось попытаться найти что-либо в архивах пос. Хор, где бабушка умерла. Там мне помогли сделать запрос в райцентр, откуда пришел ответ, что Карловская Мария по отчеству Никитовна и умерла 8.05.49 г. в поселке Хор в возрасте 76 лет. (А я до этого считал, что она прожила 75 лет.) Впоследствии, находясь в отпуске, я заказал на ее могилу памятник из мраморной крошки, а старшая сестра Нина проследила за его установкой на могиле.

А что у меня осталось в памяти о бабушке? Во-первых, что она до самой смерти была "на ногах". В день смерти утром она помогала матери чистить картошку. Потом сказала, что ей "немного плохо" и прилегла на свою постель, которая была постелена на кухне в углу на специально сбитых деревянных нарах. Там она спала не один год. А вечером, когда мы играли на улице, из нашего дома вышла соседка (тетя Катя) и сказала: "Тише вы, бабушка умерла!". Это была первая смерть близкого мне человека.

Конечно, это известие нашу игру остановило. Я вошел в избу и увидел бабушку, лежащую на тех же нарах со сложенными на груди руками. А так внешне она оставалась такой же, какой я видел ее утром и в обед. На следующее утро к нам пришел какой-то мужчина, подержал покойную за руку и выписал бумагу, которая позволяла бабушку хоронить.

Моя мать, в последствие, часто говорила, что хотела бы прожить свою жизнь так же, как ее мать: дожить до 75 лет и умереть "на ногах". Забегая вперед, скажу, что она так и прожила.

Помню, что у бабушки была пенсия 31 рубль. Булка хлеба в магазине тогда стоила 10 рублей. Это я знаю точно, т.к. сам ходил за хлебом с десяткой. Продавец клал булку хлеба на весы и затем отрезал от нее еще уголок. Это на десять рублей. Мать мне позже объясняла, что такая низкая пенсия у всех, кто работал в колхозе. Тогда я сделал для себя первый вывод: в колхозе работать невыгодно.

От своей пенсии рубль бабушка отдавала всегда мне за то, что я писал по ее просьбе и под ее диктовку письма. Кому писал … сейчас абсолютно не помню. Думаю, что ее дочери, которая оставалась жить в Брянской области. Билет в кино (детский) стоил тогда один рубль, поэтому раз в месяц я шел в кино, не выпрашивая у матери денег.

В памяти осталось ее (бабушки) очень доброе отношение ко мне. Понятно, что в жизни она была разной. Вряд ли она была доброй к тем, кто в начале тридцатых годов раскулачивал ее семью. Но в моей памяти она осталась вот такой – доброй. Наверное, здесь играло роль и ее возраст, и то, что я выполнял беспрекословно все ее просьбы. Думаю, что немалую роль играло и то, что в нашей семье я один был похож на ее мужа, т.е. на моего деда. Об этом мне говорила мать.

Немного о "раскулачивании". Понятно, об этом ни в 40-е, ни в 50-е, ни в 60-е годы в семье не говорили. И только уже в 70-х годах я узнал, что мой дед (по линии матери) долго служил в царской армии, был участником обороны Порт-Артура, где и получил Георгиевский крест. К этому кресту царь давал деду ежемесячно три рубля. Эти деньги (тоже со слов матери) давали деду возможность, не работая, хоть и скромно прокормить свою семью, которая состояла из пяти человек: дед, бабушка и трое детей. Но дед эти деньги копил, а затем покупал землю. Но тут … Великая Октябрьская.... Имел дед к тому времени несколько лошадей и коров. Коллективизация! Дед попал в категорию кулаков. А раскулачивали его очень "добросовестно". Вынесли из дома все, даже табак-самосад, который сушился на чердаке. А деду с сыном Иваном пришлось полгода прятаться в лесу. Моя мать носила им туда пищу. И все это время мой отец, избранный председателем колхоза, обивал пороги высшего начальства, добивался для них амнистии. Амнистии он добился, но разграбленное имущество деду уже не вернули.

После этого дед заболел и вскоре умер. Тогда в деревнях врачей не видели, диагноза мать не знала. Думаю, что у него был рак. Умер он в 1935 году.

Часто пытаюсь сообразить: то, что я помню в раннем детстве, к каким годам относится? Наверное, это не удивительно, --">