Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

что «все девушки казались мне на одно лицо», я, похоже, немного лукавил. В группе они поначалу показались мне неинтересными, не как представительницы противоположного пола, а в смысле «разговор поддержать».

Работа – инженер

В итоге меня таки взяли в ЦКБ – Центральное конструкторское бюро Министерства связи СССР – разработчиком цифровых устройств для передачи данных. Из двадцати пяти сотрудников нашего отдела двадцать два оказались чистокровными евреями, двое – евреями наполовину. Веселились сотрудники целый день – анекдоты, приколы, шутки не утихали. Работалось тоже с огоньком, с интересом, но перспективы роста отсутствовали, а перейти куда-либо я не мог: очень сложно найти хорошую работу с неправильным «пятым пунктом» в паспорте. К этому времени я еще зачем-то заочно окончил в Твери математический факультет университета. Наверное, для того, чтобы окончательно зарезать юношескую мечту о математике. Диплом я получил, любовь прошла, осталась только привязанность. Там же я получил педагогическое образование, которое мне тогда казалось нонсенсом. В те годы повсеместно в областных центрах создавались университеты на базе педагогических институтов, которых имелось в изобилии. Так и возник университет в Твери, в дипломе которого у меня в графе «специальность» написаны два слова: «Математик. Преподаватель».

Впоследствии очень существенная часть выпускников тогдашнего института связи и почти весь личный состав ЦКБ перекочевали в США и Израиль. Так что теперь я даже признателен КПСС за пробуждение моего юношеского сознания, замутненного ею же. Но тогда, в 1979 году, время выдалось непростое, тревожное: советские войска вошли в Афганистан. Разрядка закончилась. Выезд закрыли.

Собственно, свободного выезда из СССР никогда не существовало. Но тогдашний генсек Л. И. Брежнев продвигал активно программу разрядки международной напряженности. США настаивали, в качестве одного из условий, что СССР должен разрешить воссоединение еврейских семей. Не эмиграцию – упаси, Господь! – просто воссоединение. Вы можете спросить: почему, например, не крымских татар или корейцев? Не знаю наверняка, но подозреваю, что в Конгрессе США еврейское лобби есть, а корейского или крымскотатарского нет. Установили квоту: 36 тысяч человек в год (цитирую по памяти, без претензий на точность), но на практике выпускали и существенно больше. До этой договоренности с каждого выезжающего, имеющего высшее образование, требовали 5000 рублей, что являлось суммой запредельной, запретительной. Но потом эту сумму взыскивать перестали. Неофициально поговаривали, что американцы ее списывали с невыплаченных долгов СССР по ленд-лизу (программе помощи СССР во время Великой Отечественной войны).

Работа – методист

После ЦКБ я работал в отраслевом НИИ, в системе профессионально-технического образования, старшим научным сотрудником по методам интенсивного обучения. Разработал на пару с коллегой очень популярную в те годы методику быстрого обучения машинописи. Делал методики обучения для роботов и станков с ЧПУ (числовым программным управлением). Публиковался. Почти окончил аспирантуру в области профессиональной педагогики, но защитить диссертацию не успел: мы уехали раньше. Оттягивать отъезд не имело смысла.

За пару лет до отъезда я зарегистрировал образовательный кооператив, один из первых по тем временам. Всё началось с того, что на тот момент у нас в руках имелась методика быстрого обучения машинописи, широко известная благодаря публикации в журнале «Наука и жизнь» тиражом 3 миллиона экземпляров. За 3–4 часа я вслепую разучивал клавиатуру механической печатной машинки с группой из 30 человек. Скорость печатания они наращивали очень быстро. Почти все московские ПТУ (по количеству учащихся – половина учащихся профтехучилищ страны) работали по нашей методике. Пришла широкая известность, а вместе с ней и деньги. Я консультировал кооперативы и готовил для них преподавателей. В 7:35 утра, когда по московскому радио шли объявления, ежедневно звучало: «Кооператив «Лингва-П» производит набор учащихся на курс машинописи по методике Портнов-Ходыкина». Зарабатывалось легко, но существовала опасность, что всё может в один день развернуться в обратную сторону и тех, кто вскочил на подножку кооперации, как я, например, не простят. А ещё работалось мерзко потому, что ни одного шага нельзя было сделать, не давая --">