Виктор Васильевич Петелин - Заволжье: Документальное повествование

окончания: 26 января 1912 года.

После успешного составления этого сборника у Н. С. Клестова-Ангарского возникла мысль создать на кооперативных началах «Книгоиздательство писателей в Москве». Толстой принимает самое активное участие в создании этого книгоиздательства. «Дорогой Николай Семенович, — писал Толстой Клестову-Ангарскому — поручение Ваше об А. Белом я исполню сегодня же. Что касается P. S., то я ни черта в нем не понял. На какой выбор я согласен? Чтобы редакция состояла из Шмелева, Ценского, Вас, Скитальца и Вересаева, или во главе стоял один Вересаев? Я думаю, что вопрос о редакции очень серьезен, страшно серьезен... Обо всем этом, конечно, нельзя говорить в письме, потолкуем по Вашем приезде. Альманах выходит завтра...»

В конце февраля Толстой получил письмо от тети Маши, которая предлагала ему вместе с семьей приехать к ней в ее маленькое имение Куликовичи Волынской губернии. Марьяна останется у нее, а для них она приготовит на хуторе три прекрасных комнаты, где они могут хорошо отдохнуть и поработать. Так что им с Соней будет покойно. Завтрак можно готовить на хуторе, а в шесть часов ужинать к ней, сообщение — одна верста, постоянное движение и паром. Гуляния и простору много. И ей удобно, да и им руки развязаны, трепания меньше летом. «Можно и в доме всех поместить. Но вам не покойно будет, — писала тетя Маша, — ты, Алеша, будешь раздражаться. А на хуторе — в стороне и абсолютная тишина».

Предложение тети Маши пленило Толстого своей возможностью отдохнуть после окончания работы над романом. Но перед отъездом в Куликовичи ему хотелось бы побывать в Москве по делам товарищества московских писателей. Тем более что этого настоятельно требовал Н. С. Клестов-Ангарский. 20 марта он послал телеграмму, что выезжает в Москву, но уехать не удалось. Толстой оказался в отчаянном положении: «Дорогой Николай Семенович. Ужасно досадно, что я не мог приехать, но в этом отчасти виноваты и Вы: если бы Вы прислали телеграмму дня за четыре, я бы нашел еще билет; из Петербурга выехало перед Пасхой более 50 тысяч человек, когда я пришел на вокзал, носильщик засмеялся мне прямо в лицо, на чем, говорит, поедете, на палочке верхом и т. д. Напишите мне, пожалуйста, поподробнее о бывшем собрании и о том, как принята мысль о журнале. Из Москвы мне пишут, что Вы меня ругаете на чем свет стоит — стыдно, это доказывает, что Вы легкомысленный человек, а что касается Достоевского (за него-то Вы меня и ругаете), то ведь он только конквистадор, открывающий новую страну, а мы (и мы грядущие) нахлынем ратью буйной и звенящей на обретенную страну. Так вот, запад, например, давно уже носит в потайном кармане Достоевского, а у нас пока отделываются блевотным романтизмом Арцыбашева и Куприна. По-моему, истинное искусство должно составиться из двух полярных элементов: Пушкина и Достоевского. И дай бог здоровья тому колоссу, который, придя (а он еще не пришел), совместит в душе своей два эти полюса...»

Вскоре после этого Толстой и Соня Дымшиц с Марьяной уже были в Куликовичах у тети Маши: Алексей Николаевич целыми днями проводил на реке, на берегу которой раскинулось это небольшое имение, а Соня с тетей Машей копались в огороде. Одно только вызывало беспокойство Алексея Толстого: как всегда, издатели не сдерживали свои обещания и не присылали вовремя деньги. Н. Клестов-Ангарский не был исключением, и поэтому Толстой написал ему письмо: «...Я работал всю зиму над романом, Вы пришли ко мне с предложением купить, предложили мало выгодные для меня условия и, чтобы помочь товариществу, я Вам отдал роман веря, что условия будут выполняться свято. Поэтому будьте добры прислать мне запоздавшие на неделю в высылке 250 рублей по адресу: Волынская губерния, ст. Колки, им. Куликовичи, Марии Леонтьевне Тургеневой, для меня. На Ваше письмо не ответил тотчас — оно пришло во время укладки, перед отъездом, а сейчас, перечтя его, считаю, что Ваши по отношению меня обязательства остаются, скрепленные Вашим словом...»

А 9 апреля Толстой писал все тому же Клестову-Ангарскому: «14-го я уезжаю из Петербурга и мой адрес будет таков: Крым, Феодосия, до востребования... Почему Вы не пишете мне о результатах переговоров, о судьбе издательства?..»

В Коктебель уже начала собираться вся «обормотская компания»: художники В. Белкин и А. Яковлев, пианистка В. Попова, актрисы Вера и Елизавета Ефрон и многие другие. Макс Волошин писал художнику К. Кандаурову, приглашая его к себе: «В Коктебель на все --">