Кати Этчингем - Моя жизнь, 60–е и Джими Хендрикс глазами цыганки

нас не было ни малейшего представления, где она может быть.

Полагаю, к этому времени отец задолжал уже крупную сумму за аренду дома, потому что какие–то кукушки из нашего гнезда донесли на него домоуправлению и потребовали, чтобы они лишили отца права снимать у них жильё. Отец, как всегда послушный в таких делах, подписал бумаги, которые нас всех троих лишили крова.

Все семьи были потрясены, когда Лил ушла, оставив нас, все видели полную неспособность нашего отца, но никто даже не подумал позаботиться о нас. Начать хотя бы с моей бабушки, с возмущением запихивающей свои старые кости в автобус и с двумя пересадками едущая к нам и в этот же день возвращающаяся обратно в город, чтобы только сварить нам обед на неделю. Вечно причитающая, что ей хватает забот с её мужем Джимом и нашим дядей Джеком, а тут ещё мы на неё свалились и это в её–то возрасте! Ещё и недовольная нашим беспорядком в доме. Но вот теперь наша семья оказалась без крова, и нам действительно нужна была чья–то помощь.

— Проблема Лил, — подслушала я как–то взрослый разговор, — в том, что она не может жить в обычном доме. В ней слишком много цыганской крови, которая заставляет её жить табором.

Никто из них не надеялся на её возвращение. Ещё сказали, что не отцу, а кому–то другому придётся о нас позаботиться.

Сначала нас отослали к нашей тётушке Валери, дублинской сестре отца. Она жила одна и мы поселились в её квартире над магазином. Квартира эта была осколком огромного семейного наследства. Мой дед по отцу, Джеймс, был довольно успешным агентом по продаже домов и земли, он вовремя успел скупить почти за бесценок протестантские дома, когда в 20–е и 30–е их погнали из Дублина, а потом выгодно продал. Он владел почти всеми домами на Багхот–Стрит, но после его смерти, отец с братьями быстро всё спустили. Никто из них так и не смог хорошо устроится в этой жизни. Отец говорил, что это потому, что из них выбили желание жить ещё в школе Христианских Братьев, которая печально известна своими непрекращающимися порками.

Мой отец продал свою долю наследства жестянщикам, среди которых он и стал жить в будущем. Они дали ему 8 тысяч фунтов. Сейчас эти дома, а среди них многие эпохи короля Георга, принадлежат компании МакДональдс.

Остальные члены семьи, не в пример нам, получили хорошее образование и жили в добротных домах. Они даже не старались скрыть своё к нам отношение. Отец в их глазах ещё больше упал, женившись на некатоличке, что сразу определило наше положение в обществе, как презренных, и в лучшем случае мы могли рассчитывать только на жалость.

Никогда не побыв замужем, никогда не имея дела с детьми, тётку Валери потрясло наше появление в её жизни. Она была невероятно высока и худа, а в горле у неё как будто застряла палка. От неё всегда плохо пахло, казалось ей было жалко времени на то, чтобы помыться. Как–то однажды мы увидели её ноги, нам показалось, что на них были следы засохшей грязи. Она никогда не готовила, готовить к ней приходила кухарка, и нас она обыкновенно кормила солёной овсянкой и картошкой, которую варила не чистя. Она ходила в церковь два раза в день и стала брать нас с собой. Прошло совсем немного времени и мы с Джоном решили, что нужно срочно что–то предпринять, если мы не хотим умереть либо от её стряпни, либо со скуки.

Мы разведали возможность побега. Мы сели на автобус, чтобы попасть на паром в Дун Лаогхэйре, и прибившись к большой семейной группе, мы попали на борт без билетов. На всём протяжении плавания мы переходили от одной группы к другой в надежде, что никто не заметит, что мы путешествуем сами по себе. Мы чувствовали себя превосходно, освободившись от тётки Валери, хотя мы не представляли, что будем делать, когда доберёмся до Англии. Мы только доверились Судьбе и радовались приключениям. Возможно, Джон думал, что найдёт работу и сможет нас двоих прокормить. У нас действительно не было никаких планов, мы только хотели сбежать из квартиры, где пахло смертью. Когда вдали показался силуэт Холихеда, мы впали в восторг, уверовав, что нам удался побег. Затаив дыхание, мы ждали когда паром причалит и можно будет сойти на берег. Но кто–то на борту, должно быть, заметил нас, потому что как только мы высадились на берег, нас там уже ждали.

Мы не выкручивались и не плели истории. Мы честно признались, кто мы и откуда. Отца они нашли быстро и семья снова воссоединилась. Представляю, с какой большой неохотой тётка --">