Ирина Павловна Якубовская - Генерал Дима. Карьера. Тюрьма. Любовь

Ирина Якубовская Генерал Дима. Карьера. Тюрьма. Любовь.

Книга Ирины Якубовской предельно откровенна. Это биография её мужа Дмитрия Якубовского, которого судьба возносила к вершинам власти и безжалостно сбрасывала вниз.

История его жизни — захватывающий детектив, круто замешенный на любовной и политической интриге.

Секретарь правления Союза адвокатов СССР, руководитель рабочей группы Министерства обороны СССР в ЗГВ, советник Правительства России, советник Генерального прокурора по международно-правовым вопросам, полномочный представитель правоохранительных органов и спецслужб в Правительстве России — восхождение на политический Эверест.

Высылка из страны, запрет возвращения в Россию, арест и приговор к четырем годам лагерей — горький вкус власти.

О Дмитрии Якубовском написано немало.

На протяжении пяти лет его имя не сходило с газетных полос, являясь верной приметой журналистской сенсации. Но этот портрет Якубовского делает все прошлые сенсации бледными и скучными.

Потому что никто ещё не позволял себе так глубоко вторгнуться в личную жизнь «генерала Димы».

Все в этой книге, от первого до последнего слова, — чистая правда, написанная неравнодушной и небеспристрастной рукой. Секрет прост:

Ирина Якубовская — жена Дмитрия Якубовского. Их роман начался в «Крестах» — знаменитой санкт-петербургской тюрьме. Она — адвокат, красивая женщина. Он — сначала подследственный, потом заключенный «милицейской колонии» города Нижний Тагил. Эта любовь выдержала страшные испытания, когда на карту ставилось все, даже жизнь самых близких людей.

Книга читается на одном дыхании, оставляя ощущение шока.

«Белые» пятна

Кто-то из великих сказал, что, когда о близком человеке знаешь все, наступает скука. В этом есть какое-то противоречие. Ведь любимого хочется узнать целиком, до самого донышка. Не терпится прочитать историю его жизни до конца, «проглотить» на одном дыхании, словно бестселлер.

В детстве мы все делали «секретики»: закапывали фантик, прикрытый прозрачным стеклышком. Такие маленькие тайные витражи. Но стоило кому-то неумелой рукой разворошить землю, как от «секретика» ничего не оставалось. Так случается и в жизни.

Мне это не грозит. Потому что даже теперь, по прошествии пяти лет, за которые мы пережили столько, сколько другим не выпадет на всю жизнь, многое в Диме для меня остается тайной. Но я не спешу узнать все. Целый пласт его жизни для меня полностью закрыт. Я запаслась терпением и жду, когда Дима откроет эти страницы своей жизни. Надеюсь на это.

Когда у него есть настроение, он готов рассказывать часами, и более благодарного слушателя, чем я, у него нет. Очень много таких откровенных бесед было у нас, пока Дима находился в тюрьме и в колонии. Но там было свободное время, которого сейчас уже почти нет.

Теперь мы откровенничаем после хорошего секса. Все сиюминутное, чем наполнен день, отступает, и Дима может мне что-то рассказать. Я как-то подумала, что надо все время заниматься с ним любовью, чтобы вдохновить на исповедь. Слишком любопытным журналисткам могу посоветовать забраться к Якубовскому в постель с диктофоном. Правда, это уже попыталась сделать «дрянная девчонка» Дарья Асламова, но безуспешно. Теперь мы все дружим.

На некоторые вопросы он не отвечает никогда. Нить разговора обрывается, муж замыкается в себе. И эти два года, с 1991-го по 1993-й, когда его высылали из страны, тоже остаются загадкой.

Иногда у меня возникают самые невероятные версии. Слухи, случайные слова, недомолвки невольно складываются в фантастические узоры. Головокружительные суммы, которые оказались у него в руках, это молниеносное превращение в вариант графа Монте-Кристо, «белые» пятна в биографии — и мне не дают покоя. Понимаю, что надо ждать, но так хочется знать о любимом человеке все.

Он обещал, что я буду первая, кому он все о себе расскажет. Мы уедем далеко-далеко, куда-нибудь на границу с Тибетом, где нас никто не найдет, и там я узнаю всю правду. Конечно, произойдет это не слишком скоро. Где-нибудь лет через пятьдесят.

То, что вы прочтете в этой книге, только шапка айсберга, его ледяная сверкающая верхушка. Одна треть. Остальные две трети таятся пока в недрах памяти. Еще не пришло время раскрыть все скобки и убрать многоточия. Люди, с которыми жизнь сталкивала Дмитрия Якубовского, живы. Многие занимают высокие посты. Даже слишком высокие. Но придет день, когда я --">