Леонид Маркович Чачко - Жили-были-видели…

Леонид Чачко Жили-были-видели…

Оглянись на свою молодость – как она похорошела!

Из книжки афоризмов «Зуд мудрости» Михаила Туровского.

Я научился читать поздно, в семь лет, в последнее лето перед школой. Моей первой книжкой был букварь, второй – «Жизнь и замечательные приключения капитана Головнина» в пересказе Р. Фраермана. С тех пор и до теперешних седин моим любимым занятием было чтение, а любимым чтением – приключения. Фантазия преобладала над анализом. Отсюда и увлечение путешествиями – реальными и воображаемыми. В этом я похож на моего отца: в тридцатые годы он со своим приятелем – писателем и географом А. Севериным – путешествовал верхом и на лодке по Хакассии и Енисею. Позже, в пятидесятые, когда семья только стала выпутываться из немыслимых трудностей безработицы и неуверенности в будущем, отец увлеченно, в деталях, разрабатывал со мной проекты нашего с ним путешествия на лодке по рекам Черниговщины – по местам его детства.

В детстве мне довелось довольно много поездить: каждое лето, на каникулах, мы с мамой и младшим братом Аликом отправлялись «отдыхать»: сначала, когда отец еще служил в армии, это были Германия и Латвия, затем – местечко Ворзель под Киевом, где жила с семьей старшая сестра отца – гостеприимная тетя Маня. Самое увлекательное и завораживающее занятие в дороге было смотреть из окна вагона на проносящиеся мимо пейзажи и воображать себя оказавшимся внезапно в этих местах, в этом глухом лесу, на этом заброшенном полустанке… Стремление к иной жизни? Любопытство?

Так или иначе, жизнь предоставила много случаев удовлетворить это свое любопытство – грех жаловаться! Естественно, возникла потребность поделиться своими впечатлениями с другими, может быть близкими по духу. Вот, делюсь…

I. Мое происхождение

Мое происхождение

Я москвич. Мои родители переехали в Москву с Украины, из Киева, в 30-х годах, в поисках доли и стремясь получить образование. По семейной легенде, фамилия моя – Чачко – происходит от клички «Цацкес» (игрушки на идиш). Кто-то из прадедов, видимо, делал игрушки. Другая версия, более правдоподобная, почерпнута мной из Интернета: фамилия была дана выходцам из села Чачки (Чашки) Белостокского уезда Виленской губернии…

Мать рано потеряла родителей, скиталась по богатым родственникам. Вступила в один из первых пионерских отрядов, организованных в стране, душой отдаваясь делу освобождения рабочего класса из пут буржуазии. Одно из ее воспоминаний детства – как повязывала красный галстук Григорию Котовскому, когда отряд принимал его в почетные пионеры (голая, как бильярдный шар, голова огромного страшноватого дядьки…). Рано вступила в комсомол, потом – в партию и всю жизнь оставалась верной ленинкой. Откровения ХХ съезда были восприняты ею как разоблачение антипартийных уклонений Сталина от правильной ленинской линии. Переехав в Москву вслед за любимым, она закончила рабфак и поступила в Иняз, на монгольское отделение (Монголия считалась перспективным объектом для развертывания мировой революции).

Отец, работая слесарем на киевском заводе «Арсенал», также вступил в комсомол, а затем в партию, но всю жизнь относился к партийной пропаганде гораздо более спокойно, если не сказать скептически. Окончив рабфак, стал рабкором в заводской многотиражке, писал очерки, издал несколько книжек из рабочей жизни. Переехав в Москву, поступил в РИИН (редакционно-издательский институт, из которого позже образовался Литературный институт имени Горького). Удачно пройдя несколько чисток и избежав обвинений в связях с троцкистами, окончил институт и стал работать редактором в «Детиздате». Как военнообязанный, поехал летом 41-го года на военные сборы и прямо из лагерей (военных) ушел на войну, почему-то в должности командира взвода 45-миллиметровых орудий (надо сказать, будучи человеком высокой гуманитарной культуры и грамотности, отец был абсолютно неспособен ни к какой математике, да и командовать, по-моему, органически не мог). Ему повезло – он заболел тифом и с эшелона, направлявшегося на фронт, был снят в госпиталь, откуда, выздоровев, был направлен, уже по специальности, в дивизионную, а затем армейскую газету, где и прослужил корреспондентом до конца войны.