Иван Валерьевич Просветов - 10 жизней Василия Яна. Белогвардеец, которого наградил Сталин

10 жизней Василия Яна Белогвардеец, которого наградил Сталин Иван Просветов

© Иван Просветов, 2016

ISBN 978-5-4483-5394-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Сталин положил перед собой список кандидатов. Читал медленно, внимательно, против некоторых фамилий красным карандашом ставил «галочки». И вдруг чуть нахмурился.

– Кто такой этот Ян-Янчевецкий?

– Литератор, бывший финансовый служащий, – без заминки пояснил Фадеев. – «Чингиз-хан» – его первый роман. До того сочинял рассказы и повести.

– Роман хороший?

– Говорят, в библиотеках даже записывались в очередь, чтобы почитать. Ян пишет трилогию о монгольском нашествии и борьбе народов за свободу и независимость. Мне кажется, это одно из наиболее выдающихся явлений советской литературы последних лет.

– Он состоит в Союзе писателей?

– Да, приняли в июле 1941-го.

– Что так поздно?

– Он и писать-то начал поздно – когда уволился со службы по состоянию здоровья.

– А сколько ему сейчас?

– Шестьдесят семь, если не ошибаюсь.

Сталин задумался на считанные секунды.

– Хорошо. Дайте ему. Другие еще успеют…

Этот эпизод – не выдумка, я лишь вообразил детали. О резолюции Сталина рассказывал в своем интервью Михаил Янчевецкий, сын Василия Яна (вероятно, он слышал о ней от отца, а тот – от Фадеева, с которым был в добрых отношениях).

Что сказал бы великий вождь, если бы узнал, что премию первой степени по литературе он присудил бывшему дворянину, доверенному лицу царского МВД, МИД и военной разведки, редактору белогвардейской газеты «Вперед», начальнику Осведомительного отделения Особой канцелярии штаба Колчака? Но подлинную биографию Василия Григорьевича Янчевецкого знали очень немногие люди. Никто не выдал, не проговорился.

В автобиографии Ян писал, что по окончании университета он странствовал по России, публиковал путевые заметки. Потом три года провел в Средней Азии в путешествиях с научными целями. Был корреспондентом на Русско-японской войне. Преподавал в столичной гимназии. Снова работал корреспондентом телеграфного агентства – в Турции, а с началом империалистической войны в Румынии. «Весной 1918 года вернулся в Россию, попал в Сибирь, бежал от колчаковской мобилизации интеллигенции в Минусинск, где в 1922 году было организатором газеты «Власть труда». «На родине начинались трудные и великие годы строительства новой жизни, – объяснял он в другом, расширенном варианте. – Люди были нужны во всех отраслях, и я пребывал лектором, преподавателем в сельской школе, редактором газеты, драматургом и режиссером нового театра…» [1]. Все это было. Но были еще и секретные задания на время поездок в Персию, Турцию и Румынию. Два ордена за заслуги. Возвращение на родину для борьбы с большевизмом, и не бегство от мобилизации, а погоны полковника Белой армии. Случайное спасение от расстрела красными партизанами. И затем – решение остаться в Советской России, по возможности забыть о прошлом, попытаться осознать и принять советскую власть и заниматься творчеством.

Все, что читателям было известно об авторе «Финикийского корабля», «Огней на курганах» и романов о нашествии монголов, умещалось в короткой справке на страничку в переиздании «Чингиз-хана» 1947 года. Первый биографический очерк о Яне сочинил в 1960 году Лев Разгон – он рассказал некоторые подробности дореволюционной жизни писателя и его творчества в советское время. Потом журнал «Ашхабад» напечатал, хотя и в сокращенном виде, воспоминания Яна «Голубые дали Азии», сохраненные его сыном. Рукопись «Поиски Зеленого клина» (детские и юношеские годы, странствия по России) издать не удалось – отклонил рецензент «Советского писателя». Но ее фрагменты в 1971—1972 годах были опубликованы в альманахах «Детская литература». Схематичная биографическая справка (родился – учился – путешествовал – служил – принял советскую власть – стал писателем) начала обретать красочные подробности.

В 1977 году издательство «Детская литература» выпустило книгу Михаила Янчевецкого «Писатель-историк Василий Ян» – настолько откровенную, насколько позволяло время. Михаил Васильевич поведал, как жизнь дарила отцу удивительные возможности и постоянно испытывала на прочность. Но почти ничего не сказал о его службе в интересах Российской империи. Основательно заретушировал то, что --">