Василий Семенович Емельянов - О времени, о товарищах, о себе

Василий Емельянов О времени, о товарищах, о себе

ИЗ БЕРЛИНА В МОСКВУ

Домой

Ну вот, кажется, и все. Все дела сделаны. Нанесены последние прощальные визиты, сборы закончены. Сколько же времени я пробыл в Германии?

Впервые я попал туда в феврале 1930 года как практикант и проработал в Эссене на заводе Круппа семь месяцев, а затем в марте 1932 года снова очутился на этом же самом заводе, но уже в качестве руководителя советских инженеров и техников, направленных в Германию для изучения крупповских методов производства стали.

Сегодня, 21 апреля 1935 года, — последний день моего пребывания за границей. За эти годы мне пришлось много поколесить не только по Германии, но и по другим странам Европы.

До отъезда за границу у меня — да и у многих моих сверстников — было самое смутное представление об этом чуждом для нас мире. В общем, он представлялся нам каким-то абстрактным миром насилия.

На всех собраниях, митингах, конференциях, съездах мы с первых дней революции с воодушевлением пели:

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем

Мы наш, мы новый мир построим…

Там, за рубежами нашей страны, находится этот мир насилья. На одной шестой части планеты мы его уже разрушили, разрушили от вершины и до основания. Мы еще пылали огнем недавних боев. Ведь прошло всего восемь лет после того, как отзвучали последние выстрелы гражданской войны и вместе со многими другими я сменил воинский билет красноармейца на диплом инженера-металлурга, закончив Московскую горную академию. А вот теперь я попал в такой же самый мир, который мы у себя разрушили.

Все страны Европы в те годы потрясал жестокий экономический кризис сбыта. Они не знали куда девать то, что производилось на их заводах и фабриках, добывалось на шахтах и рудниках, выращивалось на полях и в садах, вылавливалось в море. Кризис сбыта накладывал свой отпечаток на все области жизни Запада.

О кризисе писали газеты. Их страницы были заполнены тревожными сообщениями о ликвидации многих, десятилетиями существовавших фирм, о прекращении или значительном сокращении выпуска промышленной продукции, о банкротствах банков и предприятий, о безработице и самоубийствах.

«Спасайте Европу от гибели», — писала английская газета «Дейли геральд», сообщая о том, что Европе «грозят голод, восстания, революция, гражданская и всеобщая война». «Сейчас уже приходится бояться не внезапного банкротства одной лишь нации, — в тревоге предупреждала газета, — а гибели целого континента».

«Международная торговля Европы умирает» — эта фраза часто повторялась многими газетами. «Вернутся ли средние века?» — ставило вопрос агентство Рейтер и приводило многочисленные факты «борьбы с машиной» как средство борьбы с кризисом. Агентство сообщало о принятых законах, предписывающих ряду производств не приобретать новые машины, запрещавших применение грузовых машин, так как перевозки на лошадях «требуют больше рабочих рук».

Мюнхенский корреспондент этого агентства указывал на то, что в Баварии значительные слои населения «стали заменять газ и электричество более дешевыми средствами освещения».

И только из нашей страны шли совсем другие вести. Редактор американского еженедельника «Нью рипаблик» Брюс Блайвин, вернувшись из Советского Союза, опубликовал, например, статью, в которой писал, что «ни одна капиталистическая страна никогда не осуществляла и не может осуществить такого строительства, какое имеет место в России как по объему, так и по темпам». В те годы у нас в стране шло интенсивное строительство, возникали новые фабрики и заводы, производилась реконструкция и расширение старых предприятий.

Опережая установленные планами сроки, успешно выполнялась первая пятилетка.

Но мы хотели двигаться еще быстрее, еще стремительнее. Ведущееся в стране строительство постоянно испытывало в чем-нибудь нужду. Не хватало машин, приборов, материалов. Многое из того, в чем мы нуждались, в старой России никогда не производилось, и никто из нас не знал, как эти нужные нам машины, приборы и материалы изготовляются.

Промышленность старой России была многочисленными нитями связана с индустрией Запада. На всех наших железных дорогах, например, использовались тормоза американской фирмы Вестингауза, по нашим городам ходили бельгийские трамваи, мы пользовались --">