Борис Абрамович Кушнер - Успенский пишет о Колмогорове

Нет памяти о прежнем:

да и о том, что будет,

не останется памяти у

тех, которые будут после.

Екклесиаст, 1:11

1. Недавняя^[ii] статья В.А. Успенского ^[1] о работах Колмогорова по математической логике представляется мне значительным событием. А.Н. Колмогоров, несомненно, один из самых выдающихся математиков нашего столетия, оставил огромное духовное наследие. Для того, чтобы сколько-нибудь подробно представить его вклад в самые различные области чистой и прикладной математики понадобились бы усилия большого коллектива авторов. Такой коллектив можно было бы образовать из учеников Колмогорова, ибо в любой математической дисциплине, к которой он обращался, хотя бы ненадолго, хотя бы эпизодически, он оставил свой след и свою школу. Не представляет собою исключения и математическая логика. Хотя работы А.Н. в этой области относительно немногочисленны, они отмечены печатью его гения, и время всё более и более подтверждает непреходящее их значение. Вместе с тем, как я убедился на собственном опыте, по крайней мере, ранние логические работы Колмогорова всё ещё мало известны на Западе.

Вряд ли возможно найти лучшего автора для статьи под названием «Колмогоров и математическая Логика», чем Владимир Андреевич Успенский. Один из ближайших учеников и сотрудников Колмогорова, великолепный математик, один из создателей современной теории нумераций, автор первой советской монографии о рекурсивных функциях, автор ряда других книг, человек, высоко одарённый гуманитарно, Успенский обладает самой высокой профессиональной и персональной квалификацией для написания подобной работы. И если мне чего-то недостаёт в созданном В.А. Успенским великолепном обзоре, то именно личных его воспоминаний, о богатстве которых я могу только догадываться. Разумеется, вряд ли такого рода воспоминания могли найти место в строгом формате статьи для the Journal of Symbolic Logic и, тем не менее, жаль… В течение многих лет В.А. был в центре математической жизни необычайной интенсивности, и я убеждён, что ему под силу подарить историкам математики живые образы таких учёных, как А.Н. Колмогоров, П.С. Александров, П.С. Новиков ... Если настоящие строки побудят В.А. взяться за эту нелегкую задачу, я буду чувствовать, что трудился не зря^[iii].

2. Я впервые увидел Успенского в 60 или 61 году, когда я был студентом механико-математического факультета МГУ. Это действительно были «золотые годы» советской математики. Проходя по коридору факультета (мех-мат занимал с 12 по 16 этаж Главного Здания МГУ), молодой человек, вроде меня, мог в течение минуты встретить А.Н. Колмогорова, П.С. Александрова, А.А. Маркова^[iv], И.Г. Петровского, С.Л. Соболева, А.Н. Тихонова, Л.А. Люстерника, Д.Е. Меньшова, И.М. Гельфанда, А.Г. Куроша...  

В 1959 году, когда я поступил на мех-мат, ещё не улеглось возбуждение, вызванное великолепным достижением студента Колмогорова В.И. Арнольда, решившего одну из проблем Гильберта. Нам предстояло вскоре услышать и о таких именах, как А.А. Кириллов, Я.Г. Синай, Ю.И. Манин, С.П. Новиков...

Сама атмосфера мех-мата была электризующе духовной, сочетание живых, доступных классиков и бурлящей (порой через край) энергии молодёжи было уникальным, во всяком случае, я никогда ничего подобного более не встречал. Сейчас мне кажется, что это был отблеск давно распавшейся Лузитании, о которой так интересно пишет один из её участников Л.А. Люстерник [2–4]. Также, как и тогда, процветал студенческий фольклор, по рукам ходили длинные поэмы о мех-мате, написанные непременным размером Евгения Онегина, на вечеринках исполнялась трагическая песня о студенте, умершем под невыносимым грузом экзаменов. Мелодия и сюжетные идеи были заимствованы из популярной фольклорной песни «Раскинулось море широко» (повидимому, восходящей к русско-японской войне; у многих людей старшего поколения песня эта ассоциировалась с Л. Утёсовым). О времени создания студенческого шедевра судить трудно – мы пели примерно так: «Анализ нельзя на арапа сдавать,/ Тумаркин тобой недоволен.../ Изволь теорему Коши доказать,/ иль будешь с мех-мата уволен». Однако позже мне приходилось слышать эту фразу с Ефимовым вместо Тумаркина. Видимо многие деканы мех-мата побывали в этой песне. Заканчивалась она весьма выразительной

--">