Екатерина Николаевна Цимбаева - Грибоедов

Екатерина Цимбаева. Грибоедов

Первой и самой замечательной читательнице этой книги — МОЕЙ МАМЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ

Профессор Челленджер, герой «Затерянного мира» Конан Дойла, считал популяризаторов науки по сути своей паразитами, использующими достижения ученых в целях наживы или саморекламы. Это суждение близко к истине, если популяризаторы движутся по следам чужих мыслей и повторяют в легкой форме то, что было сказано до них серьезно. Однако порой фантазия заставляет их идти не позади, а впереди науки; тогда они раньше всех видят ее отдаленные горизонты, стремятся к ним и зовут за собой своих читателей. Так, великие идеи К. Э. Циолковского об освоении космоса стали известны во многом благодаря Я. И. Перельману, автору «Занимательной физики» и других увлекательных книжек, который поверил в них прежде настоящих физиков. Конечно, в роли быстрых на ногу и умом первопроходцев популяризаторы вполне могут завязнуть вместе с читателями в трясине бессмыслицы, в то время как ученые никогда не сойдут с твердой почвы фактов.

И все же популяризаторы иногда приносят пользу, а не только развлекают тех, кто не имеет охоты разбираться в специальных трудах. Данная книга отчасти являет собой подобный пример. До сих пор нет ни научной, ни даже художественной биографии Александра Сергеевича Грибоедова, охватывающей всю его жизнь, труды и многообразную деятельность. Существует огромная литература о «Горе от ума»; великолепные исследования о Грибоедове-дипломате, музыканте; о его связях с декабристами, писателями его эпохи; о грибоедовских Москве и Петербурге; о его предках, сослуживцах, друзьях, знакомых, матери, жене… Но по таинственным причинам никто не пытался свести накопленные знания воедино. А дело ведь не просто в том, чтобы опубликовать их под одной обложкой. Дело в том, что в разрозненных работах, касающихся какой-то одной сферы жизни Грибоедова, не учитываются или неверно оцениваются факты, связанные с другой ее сферой. Авторы книг о Грибоедове-дипломате или литераторе не интересуются его военной карьерой или музыкальными способностями, а между тем его дипломатический талант невозможно вполне понять, не зная характер его службы в Отечественную войну, а процесс творчества недостаточно проясняется без данных о его абсолютном музыкальном слухе. В этом удивительном человеке все было цельно, все взаимосвязано. Вполне осознавая это обстоятельство, ученые на практике мало обращают на него внимания, поэтому литература грибоедоведения (уродливое, но принятое слово!) полна дискуссий, противоречий, белых пятен и нерешенных вопросов. Победит ли все трудности последовательное и обоснованное изложение биографии Грибоедова? Во всяком случае, чем больше будет таких попыток, чем больше возможностей их сравнить, тем ближе окажется истина. Многих специалистов останавливает то, что о Грибоедове слишком мало известно, особенно о его детстве и юности. Однако в наше время это старое, еще пушкинское, представление почти не соответствует действительности.

В художественных произведениях Грибоедову повезло еще меньше. Известный роман Ю. Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара» посвящен последнему году его жизни. Ученые всегда резко и справедливо критиковали концепцию Тынянова: советский историк М. В. Нечкина назвала ее «крайне неправильной», а современный грибоедовед С. А. Фомичев заявил, что герой романа «столь же художественно убедителен, сколь и исторически недостоверен». И не просто недостоверен, а откровенно враждебен подлинному Грибоедову, каким он предстает в своих сочинениях, дневниках, письмах, в воспоминаниях о нем друзей и недругов! Большинство этих источников Тынянов читал или мог читать, но сознательно пренебрег ими. Он рисовал образ человека, пожертвовавшего убеждениями ради карьеры, предавшего единомышленников-декабристов, подавленного угрызениями совести и противного себе и автору. Это — совершенно ложная картина, но она показалась Тынянову интереснее правды. Он был напитан идеалами Серебряного века с его воспеванием раздвоения личности, бесплодных сомнений, неверия в будущее и гибели всего достойного. Он просто не мог понять людей Золотого века, которым колебания, упадок духа и --">