Соломон Моисеевич Волков - Шостакович и Сталин-художник и царь

когда-нибудь помру, то вряд ли кто напишет произведение, посвященное моей памяти. Поэтому я сам решил написать таковое».Потом я начал глубоко и серьезно изучатьсимфонии Шостаковича. Во время работы надего Пятой симфонией (о которой много пишет в этой книге Соломон Волков) я, мне кажется, понял внутреннюю психологическуюпружину этого сочинения. Здесь тоже обозначена тема гибели автора. Финал симфонии внешне жизнерадостный, оптимистический. Кажется, что это колонны демонстрантовидут – как все мы когда-то шли по Краснойплощади в Москве или по Дворцовой площади в Ленинграде. Люди идут плотно, плечом кплечу. И вдруг герой (а это – сам Шостакович, конечно) погибает, его убивают, а народвокруг этого не замечает. И продолжает идтив том же темпе, не замедляя шага: { В Пятой симфонии Шостаковича очень

сильна, на мой взгляд, тема духовной жизни. ' •¦ Я думаю, что Шостакович – человек с Божией отметиной, которая выражается даже симво-

лически – знаком креста. Если вы возьмете \у буквы его имени и расположите их нотные ^/ эквиваленты на нотном стане, а потом проведете между ними линии, то получится крест. То же самое присутствует и в имени Баха

Альфред Шнитке построил на этом свое небольшое, но глубокое произведение, которое называется «Прелюдия памяти Шостаковича». Там он соединяет эти темы – Баха и Шостаковича И получается крест – тот крест, которым были изначально обозначены судьбы и Баха, и Шостаковича. Шнитке соединил эти кресты.

Эту Божию отметину Шостакович должен был пронести через всю свою жизнь. В конце концов, каждый из нас несет свой крест и каждый из нас находится в поисках истины. С моей точки зрения, истина когда-то была неделимой, абсолютной. Затем она разлетелась на множество осколков. И теперь каждый человек бредет по жизни в поисках собственного кусочка истины. Это и есть наш крест.

Работая над Пятой симфонией Шостаковича, я подумал, что Шостакович чувствовал себя неудачником, страдальцем, так же как Иисус Христос, которого не понимали. Мне кажется, что он себя так внутренне и ощущал. И многие это в нем ощущали. Об этом пишет Волков, приводя, в частности, замечательную

16

ВЛАДИМИР СПИВАКОВ

цитату из дневника Евгения Шварца:«… благородство материала, из которого создан Шостакович, приводит к чуду. Люди настоящие, хотят этого или не хотят, платят судьбе добром за зло».

Не случайно в Пятую симфонию Шостакович ввел цитату из «Кармен», тему любви. Что для него была любовь? Что такое христианская любовь? Помню, я позвонил Соломону Волкову в Нью-Йорк, где он живет, это было часов в восемь утра, и говорю: «Знаешь, я сейчас работаю над Пятой симфонией Шостаковича и совершенно убежден, что он идентифицировал себя с Иисусом Христом!» Соломон мне ответил: «Ты прав, это чувствовали многие современники, которые общались с Шостаковичем, – и Евгений Шварц, и Мариэтта Ша-гинян…»

После того как я прожил несколько месяцев с партитурой Пятой симфонии Шостаковича и она стала для меня буквально живым существом, я пришел к оркестру на первую репетицию и начал рассказывать музыкантам о том, как мне видится эта музыка. Говорил о теме любви, о параллелях с Иисусом Христом, о своем понимании финала симфонии, рассказывал о совершенно невероятной третьей части, о недостижимом блаженстве, которое Шостакович искал всю свою жизнь и которое

ГОЛОС ВСЕХ БЕЗГОЛОСЫХ*17

каждый человек ищет. Я не заметил, как прошло два с половиной часа репетиции. Когда я взглянул на часы, то сказал музыкантам: «Что же вы меня не остановили? Вы же работаете так долго без перерыва. А я увлекающийся человек и забыл о времени». И вдруг услышал в ответ от них: «А мы тоже так увлеклись, что забыли о времени». Вот что делает Шостакович с людьми.

Меня очень тронули страницы книги Волкова, посвященные теме «Шостакович и война». Это тоже впрямую соприкасается с историей моей семьи – ведь моя мама пережила блокаду Ленинграда. Как и многие студенты, она сбрасывала фугасные бомбы с крыши консерватории, выносила раненых на своих плечах. И присутствовала на знаменитом исполнении Седьмой симфонии Шостаковича в осажденном Ленинграде, когда люди слушали эту музыку стоя. Эту историю, также описанную в книге Волкова, она мне рассказывала каждый раз со слезами на глазах. Вся наша семья молилась на Говорова, командующего войсками

--">