Борис Генрихович Володин - Мендель

приобретены отцом Антона, Валентином Менделем. Судьба менделевского рода в прошлом была изменчивой, ибо, как свидетельствует один достоверный источник, она человеками играет.

Самый первый из известных в роде Менделей — Мартин Мендель жил в горной деревушке Весзидель (по-старочешски село называлось «Весь Сидельны», то есть «Стольное село»; видно, там когда-то давно была резиденция местного князя).

Мартин в весзидельских книгах был записан «гроссбауэром», «большим хозяином», зажиточным крестьянином. Но у потомков его хозяйство из рук поплыло. И вряд ли по нерадивости — шестидневная барщина, войны да эпидемии могли разорить при любом трудолюбии и бережливости.

…Кстати, в церковных книгах фамилию Мартина менявшиеся в приходе пасторы (Мартин был лютеранином) писали каждый по-разному. Один писал «Менделе». Другой — «Мендтле». А при смерти написали «Мандула» — славянскую фамилию. Да в их деревне почти все жители были славяне — чехи и поляки.

Сын Мартина и женат был на чешке, на Катарине Ондре. Мартинова старшего внука звали Вацлав Мендель, а другого звали Ржига (то есть Грегор).

Вацлав-то и переселился в Хейнцендорф из Весзиделя — недальний это был переезд: за милю, если не меньше. Что его толкнуло на то — неизвестно. Известно лишь, что Вацлав Мендель числился уже просто бауэром, а наследники — старший сын и старший внук — и поля-то не имели. Они владели только лишь домиком и садом, отмеченными в кадастре несчастливым тринадцатым нумером. А среди младших в своем поколении детей и внуков Вацлава были даже и полные бобыли-хюттлеры, тот же Ржига Мендель.

Лишь правнук Валентин сумел выбиться: возвысился вновь до прадедова состояния, перебрался из старого дома с садом в новый уже и с садом и с наделом.

А при Антоне надел увеличился и перешел из аренды в полную собственность главы семьи, и Антон Мендель стал не просто бауэром, а бауэр-грундбезитцером, то есть землевладельцем.

Однако, несмотря на успешное восхождение по социальной хинчицкой лестнице, до самого 1848 года Мендели были обязаны отрабатывать летом полтора дня в неделю «пешую барщину» в господском саду и господских полях и полтора дня «барщину конную», а зимою валить деревья, очищать их и вывозить из леса, принадлежавшего императорской инфантерии полковнику графу Иозефу Коллоредо. — так же, как и все прочие.

Антону Менделю было двадцать восемь лет, когда он вернулся с солдатчины.

Он был мужик сильный и работящий.

И как все в их роду, он был хороший садовник, умевший искусно, будто ласкаючи, подрезать и прививать яблони. И пасечник он был еще.

И обладал к тому же серьезным характером: если что решал, то от своего не отступался. Папаша Валентин мог быть спокоен, что в руках первенца — Антон был старшим из сыновей — хозяйство не захиреет.

Все к тому и шло.

Добрым католикам господь бог повелел в свое время жениться, чтобы добрые католики множились, аки песок морской. Правда, лютеране, кальвинисты, англиканцы, православные и мормоны считают, что бог предписал эту работу им, а иудеи и магометане — что им, а язычники — что им, и не один господь бог, а многие господа боги. Атеисты — неверующие, в свою очередь, говорят про Законы Природы.

Женился Антон Мендель через год по возвращении.

В деревне было всего семьдесят два дома, и в них всего сто две семьи, и все — одни Мендели, Блашке, Калихи, Кунчеры, Касперы, Фучики, Швиртлихи, Шиндлеры.

Все были напрочь привязаны к своим наделам, домикам с садом и без сада, опутаны податями, заботами, пешей и конной барщиной. Из деревни уходили только на ярмарку. И на войну. И в Мариацелль к Деве Непорочной на моление. И для тех, кто не ходил на войну и не ездил в Ольмюц или Брюнн на ярмарки, за границей волости мир кончался — в нем был еще только один очень дальний паломнический путь — за Дунай, в Альпы, до Мариацелль — миль восемьдесят ^[3] под молитвы по петляющим горным дорогам.

Словом, обычно мир кончался в Одрау. И даже женихов и невест на стороне не искали. Из Клейн-Петерсдорфа, что за оврагом, и то брали редко. Женились на своих: Блашке — на Калиховых, Кунчеры — на Касперовых, Мендели — на Блашковых да на Швиртлиховых. И в итоге все поперемешались: за века получилось, что вся деревня друг другу родня — без разбору у кого в роду чехи, у кого одни немцы. Насчет «расовой чистоты», как при потомках, никто тогда не заикался.

И женился Антон Мендель, конечно же, на свояченице. На --">