Елена Инспирати - Любовь серого оттенка: тьма, обласканная светом

проявившаяся проклятая вторая полоска перечеркнула все в моей голове, разделив жизнь на до и после.

Я беременна.

Паника, дикое биение сердце и обрывистое дыхание — все это прекратилось, оставило меня наедине с пустотой и упавшей на голову новостью. Слабость в ногах не позволила мне стоять на месте, и я упала на пробирающий до костей холодом пол.

Я беременна.

И я должна была осознать это, должна была закричать от радости, но страх дышал прямо в спину. Образ кого-то мрачного, пугающего и мертвого был рядом и обнимал меня со спины, кладя свои костлявые пальцы на мой живот. Его грубая, морщинистая кожа впивалась в меня, пыталась забраться внутрь тела и занять пустоту.

Это уже не просто образ из страшной сказки. Это реальная жизнь, и я не должна позволить существу поглотить меня, сорвать с костей плоть и выплюнуть остатки. Я не позволю сломать меня.

Только не сейчас.

Не сейчас, когда я стала ответственной за еще одну жизнь. Теперь я просто обязана быть сильной, бороться до последнего вдоха и умереть, если это спасет крошечное, и ни в чем неповинное сердечко.

Я была готова сообщить обо всем Брайену.

Я просто обязана взять себя в руки и выйти из ванной комнаты, чтобы сказать обо всем отцу ребенка.

Кажется, я даже чувствую воодушевление, встаю на ноги, поправляю полотенце и тянусь к дверной ручке. Но сухая и большая ладонь сжимает мои пальцы, а голос шепчет на ухо:

— Это конец, Аврора.

Какая ты мать, черт тебя подери, если так реагируешь на собственную беременность! Ты рада, Аврора, ты рада! Ты не была к этому готова, но ты со всем справишься! И это не навредить никому, и ребенок будет жить!

Расправляю плечи, отпихивая от себя дымчатый образ, и открываю дверь. Прохладный, но одновременно наколенный до предела воздух пустил волну мурашек по моему окаменевшему телу. Осознание всего происходящего, желание бороться маленькой мышкой скрылось в норе.

И я вновь пустая, с пустым взглядом и пустой головой.

Произношу тихо, не дыша:

— Брайен, я беременна.

Слова, брошенные в полную тишину. Они еще несколько раз ударились об стены и эхом вернулись ко мне.

Фраза была больше похожа на смертный приговор для меня, Брайена и не рожденного малыша. И, кажется, «темный» был такого же мнения. Он молчал, не шел ко мне, застыл где-то во мраке, прокручивая в голове весьма неожиданные новости.

Я должна найти в себе хоть какие-то силы. Я должна перестать думать о плохом.

Делаю шаг вперед, но выдаю собственный страх тем, что оступаюсь и снова чуть не падаю.

— Брайен? — Голос дрожит, в горле першит. — Брайен, ты меня слышишь?

Не отвечает. И вокруг только холод, словно я в своем ночном кошмаре.

— Прошу тебя, не молчи.

Вот снова глаза на мокром месте. Слезы тонкой полоской начали скатываться по щекам. Я никогда не умела сдерживать свои эмоции, не под силу мне контролировать саму себя в ситуациях, которые выбивают землю из-под ног.

Сейчас я как никогда нуждалась в Брайене, но он сам не мог взять себя в руки.

— Мне лучше уйти, — совсем тихо произнесла Ребекка. Она почти на цыпочках ушла из квартиры, напоследок кинув в сторону Брайена слова: — Не наделай глупостей.

И я сделала еще несколько крошечных шагов босыми ногами, пока не напоролась бедром на что-то в темноте.

Тогда Брайен оказался рядом: он схватил меня за плечи и немного отодвинул в сторону, предотвращая мое столкновение с чем-нибудь острым и способным меня покалечить. И заговорил так, как когда ситуация действительно выходила из-под контроля, когда он не знал, что делать, когда не мог даже отшутиться.

Заговорил так, как обычно никогда не говорил:

— Я… я в шоке. Не могу подобрать слов. На самом деле… я рад. Бесконечно рад и…

— Не ври, — перебила я его. — Ты напуган не меньше меня. Вероятно, даже больше.

Мои слова нашли подтверждение в его молчании и ослабших руках. Брайен прошелся ладонью по моему оголенному плечу, шее, затем запустил пальцы в немного влажные волосы. И это движение помогло мне на несколько секунд унять головную боль, возникшую из-за назойливых мыслей.

--">