Елена Инспирати - Любовь серого оттенка: тьма, обласканная светом

полочку.

— Девушка, вам нужна помощь? — За локоть меня стал держать обеспокоенный консультант магазина.

Кое-как я сфокусировала взгляд на девушке, отмечая размытые и все равно знакомые черты лица. И прежде чем я успела что-то сказать, «светлая» первая обратилась ко мне.

— Аврора? Ты… ты рожаешь?

Напуганные светлые глаза смотрели то на мой живот, то на мое сморщившееся от тупой боли лицо.

— Амелия, не обязательно так паниковать. Рано мне рожать, еще целый месяц впереди.

Я совсем не ожидала встретить здесь свою старую подругу. И тем более в такой неловкий момент.

— Но ты выглядишь, — девушка ненадолго задумалась, вновь и вновь оглядывая меня, — неважно.

— Беременность меня не красит? Как обидно.

— Я даже не знала, что ты беременна.

— Прости, видимо забыла сообщить человеку, который просто исчез.

И снова. Словно кто-то ударил кулаком в живот, а затем пустил пальцы во внутренности и сжал их.

От невыносимой боли я сжала челюсть и сквозь стиснутые зубы издала слишком громкий крик, который привлек ненужное внимание. Мои пальцы впились в бывшую подругу, да и все тело нашло в ней свою опору. На удивление у нее было достаточно сил, чтобы поддерживать меня.

— Тебе надо вызвать скорую.

— Нет! — зарычала я, отмечая про себя, что болевые ощущения растворились. — Мне нельзя в больницу.

— Аврора, ты рожаешь! Разве можно схватки с чем-то перепутать?

Я до последнего хотела верить в то, что это была лишь такая минутная слабость, вызванная шоком от высоких цен. Но ощущения явно не могли меня обмануть. И вода, которая стала маленькими струйками течь по бедрам, указывала на то, что ребенок готов появиться на свет.

— Это ненормально. Слишком рано. Все слишком рано, — запаниковала я.

— Не переживай, мы просто вызовем скорую, и ты отправишься в больницу.

Амелия только хотел сказать что-то отбросившим работу помощницам, как я заткнула ее слишком сильным хватом за плечо и протяжным, громким криком.

Круглые глаза со страхом смотрели на меня. Она будто ждала, что я скажу ей, как лучше поступить.

— Мне нельзя в больницу. Ни в коем…

Я не смогла договорить. Только схватилась за живот и снова вскрикнула. Слишком сильные спазмы, я могла думать только о том, чтобы поскорей как-нибудь прекратить это.

Собравшись духом, наполнив легкие воздухом, я прошептала в лицо Амелии:

— Это не ребенок Дэйва.

Она поняла. На лице было написано, что до нее наконец дошло, почему мне категорически нельзя рожать в больнице. Но было поздно что-либо делать. Кто-то в толпе уже вызвал скорую и радостно сообщил об этом нам.

В этот момент все схватки стали казаться лишь легким дискомфортом. Страх материализовался прямо перед моими глазами и стал смеяться в лицо, шептать ядовито и противно:

Он только родится и сразу же умрет.

— Нет, — завопила я, отпихивая от себя Амелию и других встревоженных зевак. Но «светлая» решила, что лучше не позволять мне идти куда-то одной, поэтому тут же подхватила мое истощенное и напуганное до потери сознания тела.

Амелия говорила с кем-то по телефону, тараторила, пыталась сохранять спокойствие, хоть дрожь в ее руках становилась одним целым со мной.

Теперь запаниковали мы обе.

Ее бледное лицо повернулось в мою сторону, губы стали шевелиться, проговаривая какие-то слова. Но я слышала только стук своего сердца. Отчетливый, сбивающийся с темпа, то замедляющийся, то ускоряющийся до предела. Орган бился в конвульсиях, пытаясь держать меня в сознании, ударял по ребрам. А я только и могла воспринимать его как ком, мешающий мне нормально дышать.

Белые халаты стали просачиваться через зрителей прямо в центр спектакля, где я играла главную роль.

Что, так интересно наблюдать за тем, как девушка рожает? Как боится она так и не увидеть своего ребенка?!

Я не могла рыпаться и противостоять действиям врачей. Слишком больно было.

Слишком силен был страх.

Хотела, чтобы Брайен сейчас оказался рядом и сказал, что все будет хорошо. Успокоил меня, как только он умел, дал

--">