Ольга Бенуа , Ирина Мосман - Осенние звёзды

поступком, сочувствуя Светлане, колеблющейся между разводом и попытками реанимации семейного союза. Нажитый опыт, книги, работа, друзья создали в голове Ларисы определенную картину мира. Она считала, что на пути женщины встречаются разные мужчины. Одни годятся для создания семьи, воспитания детей. Для них домашний уют, семья важнее партнерши по браку. Такой тапочно-диванный супруг. Они замечательные люди, порядочные мужья, но довольно серенькие мужчины как в постели, так и в отношениях с женой.

Вторая категория — мужчины для праздника, любви и ананасов в шампанском. С первым будешь вместе стареть, рассматривая пожелтевшие фотографии. Со вторым будешь жить, несмотря на надвигающуюся пенсию и пересуды окружающих. Старость — болезнь, которую нужно лечить прыжками с парашютом, нырянием с аквалангом, катанием на мотоцикле, а не работой, внуками, огородом. Такова была жизненная позиция Ларисы, и она всячески старалась убедить в ней каждого, в особенности подруг, не желающих стареть, но мечтающих обойтись малой кровью: походом в парикмахерскую и розовой кофточкой.

— Себя, себя нужно любить и лелеять, не устаю повторять. А то «в сорок пять баба ягодка опять», только замужние выглядят, как урюк или алыча засушенная. Давно известно, что мужчина в браке живет дольше. О чем это свидетельствует? Права я, когда говорю, что от затянувшегося замужества женщина черствеет, как забытый бублик на подоконнике.

Светлана опешила.

— Ты преувеличиваешь, — она резко вскочила, едва не задев напольную керамическую вазу, всем своим видом отрицающую консерватизм в искусстве, — у нас с Колей просто эмоциональный кризис, но он любит меня.

— А ты?

— Конечно, он не без недостатков, — ушла от прямого ответа Светлана, — но очень добрый.

— Внутренний голос мне подсказывает, что медом своей души он замазывает глубоко спрятанный сексуальный комплекс, — не унималась Лариса. Не дав подруге опомниться, она поднялась, расправила воображаемые складки на юбке и направилась на кухню.

— Светка, ты что такая задумчивая? Наша свободная и незакомплексованная рассказывала о прелестях жизни разведенной женщины? — Валя, пухленькая брюнетка, душа компании, торжественно водрузила на стол блюдо с мясным ассорти, заняв последний клочок свободного места.

Светлана стояла у окна, покусывая губы. Хмурилась, собирая стайки морщин на лбу. Постоянно чем-то озабоченная, она незаметно упустила из сферы интересов и свой брак, и свой внешний вид. Любящая яркую одежду жизнерадостных, насыщенных цветов, Светлана часто не знала меры. Торопливо подрубала слишком длинную на ее взгляд юбку, утешая себя тем, что огрехов работы никто не заметит. В магазинах обходила стороной вешалки с большими размерами и оставалась без покупки, не поместившись ни в одни брюки из выбранных.

Ей страшно не хотелось соглашаться с Ларисой, признавать, что ее брак, как старый плед, изъеден молью и усеян заплатами. Ни тепла, ни красоты, одни воспоминания.

— Вовсе нет, — покачала головой возникшая в дверном проеме Лариса, — я пытаюсь объяснить, что совместное проживание — не есть семья, — пояснила она.

— Ларис, мы празднуем, или у нас тематический вечер? — Валентина хотела быстрее закончить спор, ведущийся на протяжении последних пяти лет, — скоро ночь наступит, а мы еще ни одного коктейля не попробовали.

— Ой, правда! Совсем забыла, — очнулась от горестных мыслей Светлана и бросилась на кухню.

Стол блистал великолепием. По традиции заставлен не тем, что хочется съесть, а тем, что хочется попробовать. Нежные ломтики семги соседствовали с маринованными грибами, селедка под шубой — с корейской морковью. Свекла с черносливом скромно пряталась за блюдом с фаршированными помидорами. Удовлетворенно окинув гастрономическое изобилие начальственным взглядом, Лариса снова заявила:

— Наталью ждать не будем. Повезет, если к десерту она определится с выбором трусов. Садимся!

— Давай еще пять минут, она сейчас придет, — Валя, сглатывая слюнки, любовалась ожидающим разрушения столом. Неприступная цитадель закусок ждала вторжения неприятеля. Хрусталь некогда братской Чехии играл алмазными всполохами. Алебардами вздымались воткнутые в салат мельхиоровые ложки с массивными ручками. Казалось, еще немного — и между украшенным веточкой зелени крабовым салатом и скользкими маринованными опятами взовьется стяг, и невидимый горнист --">