Тереза Крейн - По велению сердца

свет.

— Прости меня, моя дорогая, — угловатая фигура Артура с трудом разместилась в маленьком кресле у камина, — но ты, разумеется, должна понять, что об этом не может быть речи. Отправиться в Италию? Одной? Имеешь ли ты хоть какое-нибудь представление о том, что значит подобное путешествие?

Кэрри хотела ему заметить, что в отличие от него она несколько раз совершала такие путешествия будучи еще ребенком. К тому же с таким неорганизованным и легкомысленным существом, каким была в то время ее мать. И ничего, осталась жива и невредима. В то время как Артур ни разу не был за границей. Но она на всякий случай промолчала.

— Нет, нет и нет. Кроме всего прочего, политическая ситуация в Италии по-прежнему остается нестабильной. Эти фашистские молодчики совсем распоясались. Но если бы меня спросили, я бы сказал, что это как раз то, что нужно такой стране, как Италия. Но чтобы ты поехала туда одна?

Артур покачал головой, опустил чашку на блюдце точно посередине и поставил его на пробковую подставку, которая лежала на чайном столике рядом с ним.

— Выброси это из головы. Надо найти другой выход из положения.

Кэрри опустила глаза. Чай давно остыл. Мутноватая потемневшая жидкость совсем не выглядела аппетитной.

— Нет, — тихо сказала она. — Другого выхода нет. Так сказал мистер Бзгшоу. Кстати, он тоже упоминал о политической ситуации и сказал, что беспорядки происходят, в основном, в городах. Но после событий в Риме и поражения социалистов, в стране установился порядок. Новое правительство держит все под контролем. Так он сказал. — Она слегка наклонилась и неловко опустила чашку на стол. Чашка стояла на самом краю подставки, рискуя свалиться. — Мистер Бэгшоу особенно подчеркнул, что мое личное присутствие обязательно.

Всем своим видом Артур выражал недовольство. Тонкие губы плотно сжались, раздраженно подрагивая. Он протянул длинную худую руку, чтобы поправить ее небрежно поставленную чашку.

— Не сомневаюсь, дорогая, что здесь что-то не так. Должно быть, ты неправильно его поняла.

Когда Артур бывал так уверен в себе, Кэрри и сама начинала верить в то, что он говорил, поскольку она тут же начинала в себе сомневаться.

— Возможно, — неохотно ответила она.

— Я сам поеду к этому адвокату и выясню все детали. Если дом принадлежит нам, значит он наш. Это просто нонсенс — заявлять, что мы не можем вступить во владение собственностью, находясь здесь, у себя дома.

Она решила сделать еще одну попытку.

— Мне очень жаль, Артур, может быть, я не очень хорошо объяснила тебе. Но таковы итальянские законы. Они отличаются от наших. Кажется что-то, связанное с Наполеоном, — она испуганно потупила взор, заметив его нетерпеливое движение. — Нельзя просто так завещать все кому-то одному. Каждый, оставшийся в живых, член семьи имеет право на часть имущества. Я уверена, он сказал именно так.

— Но у тебя больше нет своей семьи, поскольку твоя мать и ее братья умерли.

— Я думаю иначе. По крайней мере, я полагаю, что у меня могут быть родственники. Мой кузен Лео. Ты его помнишь? Сын дяди Джона.

— Лео? Но ты давно ничего не знаешь о нем. С самой войны. Наверняка его уже нет в живых.

В ее сознаний еще свежи были воспоминания, которым она недавно предавалась, о детских годах, проведенных у бабушки, и ей не хотелось, чтобы он заметил, как она вздрогнула от его жестоких слов.

— Возможно, ты прав. Но может быть и нет. Если бы он был жив и если бы бабушка не оставила в своем завещании все мне, дом принадлежал бы нам двоим. По закону. Но бабушка почему-то этого не сделала. Она захотела, чтобы дом был только моим.

— Нашим, — поправил ее Артур.

— Да, разумеется, нашим.

Наступило гнетущее молчание, не предвещавшее ничего хорошего. Кэрри взглянула на мужа, не в силах скрыть смутной тревоги. Сегодня был вторник, один из тех дней, когда она опасалась вызвать его гнев, потому что чуть позже это принесет ей только страдания. У нее возникло неприятное ощущение, среднее между страхом и отвращением. Кэрри постаралась взять себя в руки.

— Ты не хочешь еще чая?

Он покачал головой.

— Итак, расскажи мне обо всем по порядку.

Кэрри вздохнула.

— Мне очень жаль, но я действительно не помню все эти термины, которые он называл. Что-что вроде usu frutto^[1] — это я помню, потом еще что-то… — Она почувствовала, как краска заливает ее лицо, когда взгляд его глаз, остановившихся на ней, приобрел --">