Катрин Гюннек - Модистка королевы

Катрин Гюннек Модистка королевы Воспоминания Розы Бертен

Посвящается Жан-Жаку Делаттру

У каждого есть своя тайна. Одни скрывают горе, другие — радость. Однако это не имеет значения, поскольку однажды заботливая рука, протянутая с небес, подхватит и унесет их.

Агнес Дезарт

Эпиней-ле-Сен-Дениз

Улица дю Бор де Ло

Сентябрь 1813

Мое настоящее имя Мария-Жанна, но меня так уже давно никто не называл. Я родилась в Аббевиле^[1] в июле 1747 года в крошечном убогом номере гостиницы Марешоссе^[2]. Признаюсь, не слишком завидное место для появления на свет. Сейчас я живу в Эпинее. У меня огромный дом на берегу реки в районе Беату.

Лето заканчивается, а сад еще цветет. Я люблю эти большие деревья, эту реку внизу. Ветви роз ласково тянутся к окнам моей комнаты. Цветы источают дивный аромат. Мне подарил их Антуан Ришар, садовник королевы. Он славный малый, добрый гений Трианона^[3] и мастер своего дела.

Смеркается. Все, чего я хочу, — это закрыть глаза, жадно вдохнуть вечерний воздух, здесь, сейчас. Вечер пахнет розами, землей… Это Версаль наполняет меня своими ароматами, душит в объятиях. Версаль похож на свой запах, в котором смешалось божественное и дьявольское. Благоухание роз и затхлый запах увядания, гнилой, тошнотворный, как веяние смерти. Да, таким был Версаль, и он был великолепен. Я никогда не жила в самом дворце, но часто бывала там. Сейчас уже сложно сказать, сколько всего времени я провела в Версале. Но, чувствую, что там остались лучшие годы моей жизни. В самом сердце «ужасного чудовища»… Так называет его корсиканец^[4]. Конечно, император сожалеет о том, что отвратительные войны, разрушавшие все вокруг, не завершили своего грязного дела. Он мечтал стереть Версаль с лица земли, его статуи, его рощи. Ужасное чудовище — это он сам, корсиканец. Он, стремящийся уничтожить все до последнего камня, до последнего цветка. Он, только что взявший в жены австрийку. Наша эпоха изобилует чудовищами. Но чем больше они преследуют мадам Антуанетту^[5], чем больше стремятся уничтожить память о ней, тем сильнее ощущается ее присутствие. Иногда по вечерам мне кажется, будто я слышу голос своей королевы.

Я не чувствую страха. Я не боюсь воспоминаний и призраков, воскрешенных в памяти ароматом роз. Пусть поджидают меня под моими окнами, пусть ищут меня — я к этому готова. Нет, я не боюсь, я никогда не боялась. Внешность обманчива. Я вовсе не маленькая тщедушная старушка, безмятежно вдыхающая с балкона аромат цветов. Я осталась прежней. «Торнадо, извержение вулкана», — моя бедная матушка сравнивала меня с силами природы или катастрофами. Во мне, должно быть, было и то, и другое. Но шестьдесят шесть лет не прошли бесследно для моего тела.

Я — старая маленькая девочка, дерзкая и полная воспоминаний.

Те, кто еще помнит меня, не могли поверить, что я найду в себе силы взяться за перо, чтобы рассказать мою историю. Глупцы… Последнее время они часто приглашают меня на свои ужины. Они хотят украсть у меня память, в которой живет моя королева. Сейчас самое время! Люди жаждут красивых историй, ярких воспоминаний. Я рассказываю им все, что приходит в голову, не забывая сделать себя центральной фигурой событий. Ведь я в свое время была ни больше, ни меньше как «министром». Я пичкаю своих слушателей небылицами, незаметно увожу от самого главного, придумываю все новые пикантные подробности. Это сбивает людей с мысли, они уже не помнят, о чем хотели спросить… Преувеличивать и приукрашивать — моя старая привычка, я не изменяю ей и сейчас. Пусть слушают меня, сколько душе угодно, пытаясь уловить волшебный дух того времени. Его уже не вернуть. В некоторой степени — по их вине. Где они были, когда Мадам находилась в Тюильри^[6], в Тампле, в Консьержери^[7]? Пустота, мрачная тишина окружали властительницу, в то время как ее веселые подданные щеголяли в Кобленце, Лондоне, Маннгейме. И теперь эти господа еще требуют излить им душу.

— Расскажите-ка нам о тех временах, мадам Роза, — просят они меня по вечерам, жадно ловя каждое мое слово. Да, я могла бы рассказать кое-что, да только эти люди мне не поверят. Времена, которые они считают волшебными, и правда были такими, даже в большей степени, чем они могут себе представить.

…Синева ночи сгущается над садом, сладкий аромат цветов становится все более --">