Хэрриет Гилберт - Брак не по расчету

Харриет Гилберт Брак не по расчету

OCR Anita, вычитка Riya35

«Брак не по расчету»: М.: Панорама; 1996

ISBN 5-7024-0475-0

Оригинал: Harriet Gilbert; 1972

Перевод: А. Ф. Николаевой

Пролог

Их было двое в доме в тот закатный час – молодая мать и маленькая девочка лет семи.

В красивом интерьере нарядной комнаты приютились друг подле друга два любящих существа. И так мирно их сообщество, так хороши они, что просится сцена семейной идиллии на полотно. И не жалей красок, художник, – удивительно живописны эти модели. Они похожи одна на другую лишь тем, что обе прекрасны: одна – торжествующей, уже сбывшейся красотой, другая – обещанием прелестной женственности. Мать стройная, классически пропорционально сложенная – при взгляде на нее невольно приходило сравнение с языческой богиней. Что придавало ее лицу это особое спокойное очарование? Щеки лишены явного румянца, и, тем не менее, ощущается их тепло. Каштановые с золотым отливом волосы, мягкое свечение зеленых глаз. Губы не то чтобы улыбаются, но будто хранят постоянный намек на улыбку – мягкие, нежные, чувственные, с чуть углубленными приподнятыми закраинами. Девочка, если и замерла, то явно ненадолго. Спокойствие не было и, возможно, никогда не станет ее добродетелью. Даже при внешней умиротворенности ее позы веселые, ярко-голубые глаза под шапкой черных кудряшек скрывали озорство. У старшей свидетельством расположения – приглушенный свет улыбки, у младшей – заразительный смех. Каким же сильным должно бить генное вмешательство отца, чтобы так резко развести красоту одной и бутонно намеченную красоту другой!

Удивительно хорошие минуты выдались им обеим. Дочь неосознанно ощущает редкое блаженство покоя. Мать всем существом своим упивается покоем, который не часто дарила ей жизнь. Пусть бы и длилось невидное чужому глазу счастье. Да разве уговоришь его задержаться?

Расслабленная поза, улыбка нашла место в каждой черточке лица, мимика желает остаться в своей приятной сохранности, руки ленятся сделать лишний жест, мозг не ждет никаких откровений...

Ах, как хорошо! Как тихо... В таком благолепии невзначай вырвавшееся слово может прозвучать громом. Ну и не надо слов. Так хочется длить ощущение любви, взаимопонимания, тепла, покоя...

Однако логика жизни препятствует статике поз и настроений. Угроза умиротворению уже зреет в черноволосой головке. Вопрос, готовый сорваться с губ, пока не сформулирован до конца, но вот-вот родится. Что взять с ребенка? Не сегодня и не завтра научится девочка, если вообще научится когда-нибудь, ценить подобные минуты безмолвного согласия, созвучия дыханий.

– Мама, а почему у меня два папы?

Вопрос прозвучал. Гром грянул. И все! Нет величественного покоя – ни телу, ни глазам, ни лицу, ни душе. Старшая из двух будто стерла то, что секунду назад виделось долгим спокойным очарованием на той самой не написанной художником картине.

– Ох, девочка, о чем ты? – Слова вплелись в судорожный вздох.

Маленькая не поняла всей разрушительной силы своего любопытства, но почувствовала болезненный срыв в настроении матери.

– Мамочка, ты только не волнуйся. Расскажи мне про моих пап. Я же все пойму. Я же взрослая уже...

Взрослая! Вы сейчас так рано становитесь взрослыми... И все-то вы знаете. И всех безоглядно судите. Мать взглянула на своего юного голубоглазого прокурора и пришла к выводу: еще не настало время объяснять ей свою жизнь, свои грехи, ошибки, беды, промахи. Свое счастье.

– У каждого, малышка, есть только один папа. А если ты кого-то другого хочешь назвать прекрасным словом «папа», значит, он очень хороший человек. Хороший, как папа...

– Но дети-то не от двух пап бывают? И у меня – один? Который из них?

– А кого ты так называешь?

– Мамочка, не запутывай меня, пожалуйста! Ну, вот я никак не пойму...

– Вот видишь – не понимаешь, а еще твердишь, что взрослая.

– А ты понимаешь?

– Но я же, согласись, взрослая.

– Вы, взрослые, только все запутывать и умеете!

Вот тут, девочка, ты права на все сто процентов. Уж что умеем – то умеем. Себя, других... Жизнь, и ту запутываем. А заодно и тебя, малышка.

– Знаешь что, – обратилась к маленькой старшая, – мы сейчас пойдем в твою спальню. Мама ляжет рядом с тобой и расскажет тебе историю. Грустную-прегрустную. Она про несчастную девочку, у которой не было ни одного папы.

– Cовсем-совсем?

– Совсем-совсем...

– И как же она?

– Расскажу, но сейчас – марш в ванную! --">