(Vastise) - Непримиримые созвездия (СИ)

========== Часть 1 ==========

Пятьдесят второй этаж.

Я смотрю на огромный небоскрёб далеко не в первый раз. Все мое нутро тянется к тому ужасу, что таят в себе самые высокие этажи произведения современной архитектуры. Сколько бы я не говорила себе, что пора прекратить и остановиться, ноги сами приводили меня сюда. Болезненно. Вот как можно было описать одержимость и проклятую зависимость, тянущуюся уже месяц.

С того самого дня, как я пришла на выставку магоискусства в неподходящем легком платье цвета бургунди, которое едва могло согреть меня в мартовский вечер. Да, оно красиво подчеркивало талию и приподнимало грудь, но явно не стоило дрожащих от холода рук. И его чёртов пиджак, так спокойно опущенный на мои плечи, будто я принадлежала ему, и кольцо на безымянном пальце ничего не значит. Абсолютно ничего. Серые глаза выжигали на мне дыру, проникая в самые темные уголки души. Он спросил, что бы я хотела выпить. Мартини с водкой и оливки. Много оливок, не меньше пяти. Усмешка. Дьявольская и опасная. В тот самый момент нужно было бежать, сломя голову. Развернуться, извиниться, сказать, что пикси разносят квартиру и нужно срочно домой. Только вот я осталась.

Мы обсуждали картины, школьные времена и что изменилось за девять лет после войны. Он стал успешным бизнесменом, умело реализуя себя в двух мирах: магловском и магическом, официально торгуя предметами искусства, неофициально: главой одной из крупнейших криминальных группировок. Чёрная месса. Так они назывались. Гарри годами пытался выйти на босса, но безуспешно.

Продажа запрещённых артефактов и зелий, наркотрафик, коррупция, о налогах и говорить нечего. Его банда медленно пожирала Лондон, вытесняя другие влиятельные семьи, пока не заняла верхушку преступного магомира. И тогда у него стали появляться активы в мире маглов. К примеру, чёртов небоскрёб, напротив которого я сейчас стою и не дышу. Знала ли я в самый первый вечер, что Драко Малфой настолько опасен? Разумеется, нет.

Осознание, насколько рискованно посещать очередную из его квартир, пришло намного позже. Например, когда я пришла немного раньше и увидела, как Теодор Нотт прижимает окровавленную тряпку к разодранному животу мужчины. Когда поняла, что именно означает его татуировка, которой он перекрыл метку Пожирателя смерти. Когда украли мою сумку на улице, а на следующий день преступник висел на воротах Министерства. Но было уже слишком поздно.

Чертова одержимость проросла в лёгких, уничтожая разум и ледяное спокойствие. Я убеждала себя, что ни Аврорат, ни все Министерство не сможет справиться с невероятно смертноносным волшебником, который одним своим взглядом мог уничтожить кого угодно, только… Правда заключалась в том, что у меня зависимость, и рано или поздно, именно она убьёт меня.

— Мисс Грейнджер, — невысокий мужчина подошёл ко мне. — Хозяин ожидает вас.

Конечно, он уже знает, что я стою перед стеклянным входом в фешенебельный отель. Он знает всё и на пять шагов вперёд.

Поэтому я никогда не могла засадить его за решетку. Или не хотела? Но должна. Убеждать себя, что прихожу сюда ради доказательств уже даже не смешно. Подниматься каждый раз по лестнице в огромный пентхаус и растворяться в разрывающих глотку прикосновениях. Все неправильно. До тошноты грязно и отвратительно.

Я — неверная жена хорошего мужа, который бесконечно разъезжал по всему миру со своей командой. Рон посылал цветы и мило подписанные колдографии. Сколько мы уже не виделись? Почти полгода? Успешный сезон. Неважно. Это, черт возьми, неважно. Он был невероятно нежным. Малфой никогда не будет таким.

Я — зависимая от его серых глаз идиотка, прыгнувшая в бездну, которая высасывает из меня весь свет. Хотя чем чаще мои ноги оказывались на широких плечах, тем глубже закрадывались сомнения, а был ли вообще во мне когда-то пресловутый свет.

Я — невыразимец и должна, черт подери, должна посадить его в Азкабан. Сегодня. Сейчас. Слишком много лжи.

Двери лифта открылись. Главное — принять верное решение. А оно может быть только одно. Я едва подняла руку, чтоб постучать, как створки слегка скрипнули. Ну разумеется. Он знал. Он всегда и все знает.

— Входи, Грейнджер, — Малфой никогда не называл меня по фамилии мужа. — Мартини?