(Азантуль) - Пчелиный возлюбленный (СИ)

одной из пчелок (за исключением пятерых его подруг) и в голову бы не пришло что-то менять. Не смотря на то, что Гексагональный Совет многократно объявлял о возможности перейти в управляющую касту всем желающим ни одна апианка не сделала этого по собственной воле. Их приходилось уговаривать и переназначать. Думать было трудно. Думать никто не хотел. Все радовались работе и не хотели перемен.

Его сопровождающая тоже радовалась возможности побыть вьючным животным. Неспособный улавливать феромоны, с помощью которых местные красавицы передавали оттенки настроения, Дэйв всё ещё оставался чувствителен к ним. А потому восторг пчёлки передался и ему. В результате мужчина ощутил упоением полётом, позволив себе даже пожалеть о том, что у него нет крыльев, и что он не может быть ведущим, а остаётся всего лишь дополнением к летающему насекомому. Но даже так, оказаться здесь, в вышине, у увидеть землю так, как дано было только тем, у кого есть крылья, было несказанно приятно. И лишь пустота под ногами пугала Дэйва, напоминая что он здесь чужой. К тому же наверху было холодно. Его куртка осталась в личной ячейке, которые были у всех членов Совета, а ветер, воющий над ущельем, оказался ледяным. Ситуация усугублялась ещё и тем, что он всё время находился внизу. Солнце отдавало всё тепло пчелиному телу, оставляя Дэйва замерзать в потоках холодного воздуха, исходившего от крыльев.

Он был рад, когда они спустились вдоль выступающей из стены треугольной конструкции, залетев в одно из входных отверстих. Только отсюда можно было попасть в шахту, ведущую в Маточную Камеру. Самое защищаемое место города. Но для того, чтобы сделать это, им пришлось разомкнуть объятья и пройти по коридору, не предназначенному для полётов с тяжёлым грузом в лапах.

Здесь активность была гораздо более оживлённой, чем наверху, поэтому Дэйву приходилось приветствовать апианок и самому реагировать на их приветствия. Эмпатия играла важную роль в их обществе. Все здесь в той или иной степени были знакомы друг с другом, а потому сталкиваясь в коридорах, неизменно здоровались – хотя бы кивком. Приятели могли позволить себе остановиться и переброситься парой фраз. Близкие же друзья касались друг друга, или даже заключали в непродолжительные но крепкие объятья.

При этом язык прикосновений тоже был очень важен и нёс глубокую смысловую нагрузку – дотрагиваясь до плеча обычно выражали покровительство, в то время как объятье говорило уже бесконечном доверии и принадлежности личному кругу общения. Как Советник он старался избегать фаворитизма, но проходя мимо очередной апианки, неизменно дотрагивался до кончиками пальцев до плеча или крыла – что было ближе. Мимолётно, не задерживаясь, чтобы поговорить и, тем более, не останавливаясь.

Миновав заполненный пчёлками коридор, Дэйв и его сопровождающая перекинулись парой слов со стражницами, удостоверившими их право попасть в Маточную Камеру, после чего начали спуск по центральной шахте, ведущей к расположенному в основании города-улья купольному помещению. Оно было размером со стадион и ярко освещено рассеянным, золотистым светом. Свод поддерживался массивными колоннами в расположении которых чётко прослеживался гексагональный рисунок. Целиком состоявшие из жёлтого воска стены были перфорированы ячейками, часть которых была заполнена мёдом, а часть – зародышами.

В помещении стоял неумолчный гул. Пчёлы няньки сновали-туда сюда выкармливая младенцев пополняя израсходованные запасы и восстанавливая ячейки, разрушенные вылупившимися особями. Все они были заняты и не обращали на Советника никакого внимания. Как и он на них. Объектом его внимания стала биомеханическая конструкция в подвешенная между шестью центральными колоннами на нитях клейкого вещества, похожего то ли на чёрную паутину, то ли на расплавившийся, а потом загустевший пластик.

Больше всего это нечто, напоминало задний сегмент пчелиного тела – разросшийся и раздутый до размеров огромного, наполненного яйцами мешка. Он был почти прозрачен, а потому Дэйв без труда смог разглядеть его содержимое. Бесчисленные кожистые мешки, по размерам сопоставимые со свернувшимся в позе эмбриона младенцем, находились в постоянном движении. Они перекатывались, меняясь местами, стремясь попасть в поток, движущийся к яйцекладу. Там уже царил порядок – они

--">